Духовные беседы

Картина, открывающаяся во Христе, превосходит все, что знает человек. Подобно тому как родившийся на суше впервые подходит к океану: он не видит концов. Так из этого «океана» мы возьмем маленькой чашкой какую-то долю этой животворящей воды и будем говорить об этой чашечке.

Если Бог есть Персона, то как нам быть? Куда стремиться? Как мы можем построить нашу жизнь, чтобы быть чадами Такого Бога? И этот вопрос стоит перед нами в монашеской школе. У нас нет никакой карьеры мира сего, но каждый ищет путей к наиболее глубокому познанию о Боге. И опять вспоминаются чудные слова нашего благословенного великого старца Силуана: «Иной есть царь, иной — патриарх, иной — какой-нибудь деятель, а иной есть простой рабочий-столяр». И Силуан говорит: «И это неважно». [241] Какой подход у этого человека! Даже о таких положениях, как императора или патриарха, он говорит: «И это ничего не значит... это — послушание в земной жизни. А вся соль в том, что кто больше любит Бога, тот в Царствии Его будет ближе к Богу в силу своей большей любви, а не в силу своего иерархического, социального или церковного положения». Я хотел бы, чтобы это сообщилось нашему сердцу. Наша жизнь простая и скромная. Мы служим гостям, как staff [242] служителей в отеле; мы служим им и как священники; и когда они принимают слово наше, то служим им словом; мы готовим для них пищу. И все это имеет очень скромный вид. И вся «карьера» наша никуда не выходит. Видите, здесь — стены, и окна — высоко, не долезешь, убежать невозможно!

Итак, как мы можем стать персонами, образом персонального Бога? Я все время подчеркивал вам то, чему сам научился: мы начинаем с самых маленьких вещей. Но, когда каждый в своем служении терпеливо делает так, держась установки — сохранить жизнь по заповедям евангельским, — он приготовляет себя для восприятия благодати Бога. Мы есть существа тварные и живем силою, исходящею от Бога Творца, и сами не можем создать этой жизни, из самих себя.

Причем что характерно (и я хочу это подчеркнуть) — в вопросе спасения, или, по церковной терминологии, в сотериологии нашей христианской, на первом месте стоит не какое-то научное познание — богатое или малое, а этика: наше спасение определяется этическим началом. Мы повторяем молитву на каждый день: «Сподоби, Господи, в день сей без греха сохранитися нам». В этих словах выражается весь смысл нашего предстояния Богу.

Как мы можем не согрешить? — Когда в плане этическом мы живем согласно с евангельскими заповедями, тогда мы приготовляем себя — и как сердце-любовь, и как мышление-ум — к восприятию откровения от Бога. Непрестанное напряжение — «получить от Бога милость» — должно определять наш характер. Так, на иконе — Моисей, онемелый, смотрит в напряжении... Библия ничего не повествует о пророке в тот момент, а только о Боге, как Он заговорил из огненного куста. Но мы знаем, что Моисей, как и другие пророки, жил в напряженном стремлении узреть Бога, как Он есть. Он искал ответа: «Что есть бытие? Откуда оно? Кто виновник?» — и так далее. И как человек, он не мог создать себе правильного представления о Боге. Но Господь открыл ему: «Азъ есмь Сущий» — в ответ на его молитву. — «Да, ныне ты говоришь со Мною, и знай, что бытие все исходит от Меня», как сказано в Евангелии от Иоанна: «И без Него ничтоже бысть, еже бысть».

Так, в монашеской школе нашей, очень скромной на вид, по существу, заложено то же стремление: мы хотим устроить нашу жизнь так, чтобы, подобно Моисею, мы все время были в этом состоянии напряжения. Какую бы работу я ни делал — император ли я, патриарх, ученый, столяр или простой рабочий, это не важно, а важно мое устремление к Богу. И это устремление должно быть смиренным, то есть исполненным сознания, что мы сами не в состоянии даже постигнуть Божественного Бытия. Но мы просим Бога: «Открой нам Лицо Свое... Дай мне увидеть Тебя, как Ты есть! Мое сердце влечется к Тебе, но я не знаю Тебя! Итак, дай мне познать Тебя, как Ты есть!» Это есть наша основная жажда: знать нашего Бога.

Как всегда, я говорю с вами, братья мои и сестры, о том, что мне Господь благоволил показать в лице нашего покровителя небесного — великого Силуана. Это явление было не как какой-то удар, подобный молнии, но как великий поток Духа, который постепенно открывался передо мною. Что меня поразило в этом человеке? — Ему было дано видеть, что вне Бога — нет спасения. И он жил час особого испытания — как неизбежность гибели. И, сокрушенный этим видением, он вошел в храм и сказал: «Господи Иисусе Христе», — и увидел живого Христа! И Христос не сказал ему никаких слов, но сообщил ему Свое, Христово, состояние. И это видение было коротким моментом, мгновением. Если бы оно продлилось, как пишет Силуан, он бы, не выдержав, умер. [243]

Писание говорит, что «мысли Мои — не мысли человеческие, расстояние между Моим мышлением и человеческим безмерно велико» (Ис. 55:8–9).