Духовные беседы

Итак, каким образом страстная любовь прелагается в Божественную? — Мы знаем, что одержимые страстной любовью умирали, как ее жертвы, и немногие покаянием переходили в план Божественной любви. И этот переход от естественной, физической любви к любви Божественной связан с болезненным процессом многолетней аскетической борьбы. Почему у некоторых борьба с этой страстью, которую монах давно уже не хочет, берет тридцать–сорок лет, а у Силуана эта страсть была отрезана в одну секунду? Как мы можем объяснить это явление? С отцом N., не раз гуляя или сидя, мы разговаривали о том, что когда мы посмотрим кругом себя, то все, что бы ни было, нам кажется невероятным, «невозможным». Так оно и есть: мы ничего не понимаем — все «невозможно».

Но какой вывод из всего этого мы делаем? — Старец Силуан говорит: «Я стал так делать, как научил меня Господь... и ум мой очистился... и Дух свидетельствовал спасение», [131] которое есть переход в измерение вечности от измерений времени. Так теперь и для нас: объяснить ничего по-настоящему мы не можем, но, когда мы заповедь Христа принимаем как единственный закон всего нашего бытия — и временного, и вечного, тогда мы совершаем путь к тому, чего не может понять большинство людей, которые не хранят заповедей. И получается так: когда мы храним эти заповеди, то дух, заключенный в них, становится, странным образом, нашим состоянием. И тогда все в нас меняется, и все процессы нашего внутреннего бытия становятся другими. Но самый трудный момент этого вопроса все-таки остается: если Силуана посетил Господь и дал ему такую силу, что за полвека при самом сильном теле он никогда не принял плотской мысли, то что делать нам? — Некоторые говорят: «Надо, чтобы Господь Сам пришел к нам, вселился в нас и делал бы так, как Он заповедал, потому что по своей воле и своим подвигом мы не можем перейти в это состояние». И если сами мы не можем, то какая неправда со стороны Бога осуждать нас, — и даже на вечные муки!

Как показывает нам ежечасный опыт нашей жизни, через нас проходят энергии, неведомые нам, которые порождают те или иные движения. Человек есть существо «инодвижное», по-гречески ἑτεροκίνητος. Если мы такие ἑτεροκίνητοι, то почему Бог осуждает нас? — Это людям непонятно. Если мы подумаем, что человек — это марионетка, которая всецело движется другой волей, то Бог бесчестен: если прп. Силуан молился за весь мир с глубоким плачем, почему другим не приходит эта молитва, а только он молился так? Так философски следуя, мы не можем перейти от нашего плотского жития к жизни чистого духа... Если вы хотите идти верным путем — каким Сам Господь заповедал, — «не претыкаясь ни о какие камни» (как бывает, когда идем вне света заповеди) (см. Ин. 12:35), то жизнь определяется иным порядком. И тогда наше плотское состояние переходит в духовное. Как это возможно, я не понимаю; как плоть становится духом, это необъяснимо для меня.

Мне пришлось быть духовником на Афоне, где тысячи людей подвизаются, чтобы сохранить заповеди Христа. Я наблюдал людей самых простых, у которых не было никакого внешнего образования мира сего, но они пребывали в состоянии благодати: и их движения, их реакции на происходящее были иными — не так, как у других. Так, когда монах встречается с каким-нибудь грубым существом, то такой человек вызывает в нем сострадание, и монах молится за него: «Господи, исцели человека, раба Твоего». И молитвою от одного человека переходит ко многим и от многих ко всему Адаму. Этот процесс мы можем наблюдать и применять даже в нашей жизни. Но как это осуществляется? — Конечно, присутствием Бога. Если Бог не хочет известной нечистоты и мы воздерживаемся от нее, то Он приходит и Ему удобнее быть с нами. Но если мы принимаем недобрые мысли, то Ему трудно быть с нами, поскольку нет никакого согласия и никакой гармонии между Духом нашего Бога и нами самими. Так что сегодня мы остановимся на этом недоумении — мы по-настоящему ничего не знаем. Был гениальный человек в Греции — Сократ, который сказал: «Οἶδα ὁτι οὐδὲν οἶδα» («Знаю, что я ничего не знаю»).

Так и мы, христиане, знаем только то, что следование заповедям Христа приводит к определенным результатам. А именно: к тому, что человек переходит от земных измерений к измерениям вечной жизни спасенных. И когда он видит злодея, это естественным порядком вызывает в нем сострадание к нему — к человеку, объятому смертью. Мы знаем это состояние, но объяснить, как оно бывает, не можем. Итак, можно сделать такой вывод из нашей сегодняшней беседы: «Я знаю, что я ничего не знаю. Однако если я живу по заповедям Христа, то меня охватывает огонь Его любви». Так, плотская любовь становится уже любовью Божественною не иначе как через веру во Христа и через хранение Его заповедей.