Духовные оды

О Сый, которого пером[6]

,Ни бренным зрением, ни слухом[7],
Ниже витийства языком
Не можно описать, а духом[8]
И верой пламенной молить!
Твоею благодатью пленный,
Как бы на небо восхищенный[9],
Тебя дерзаю я гласить[10].

Тебя! — но кто же сущий Ты,

Что человеком чтим и Богом?
Лице, как солнца красоты![11]
Хитон, как снег во блеске многом!
Из ребр нетленных льется кровь![12]
Лучи — всю плоть просиявают!
Небесный взор, уста дыхают
Сладчайшим благовестьем слов!

Кто Ты,— что к нам сходил с небес

И паки в них вознесся в славе[13]?—
Вовек живый и там и здесь
Несметных царств своих в державе[14],
В округе и средине сфер.
Хлеб жизни и живот струй вечных[15],
Сам свят, безгрешен; а всех грешных
Единая к спасенью дверь![16]

Кто Ты,— кого из древних лет

Сивиллы, маги и пророки[17]
Приход предвозвестили в свет;
Полк горних сил сквозь блеск далекий[18]
Дивился с трепетом кому,
Что Бога и Царя небесна,
Бессмертна суща, бестелесна,
Сходяща видят смерти в тму?

Кто Ты,— в котором сквозь эфир[19]

4С горы ниспадший зрелся камень,
Кем мира сокрушен кумир;
Тот лепый юноша, что пламень[20]
Внутрь пещи в росу претворил,
И прежде, чем на свет явился,
Во тьме чудес предобразился
И чаяньем языком был?[21]

Кто Ты,— которого звезда[22]

Час возвестила в мир явленья,
Казала путь к кому ведя
Царям, волхвам для поклоненья;
Чей трон не в злате средь порфир,
Но в верте[23], в яслях был возвышен[24],Над кем лик ангелов был слышен:
Сошел во человеки мир!

Кто Ты,— вспять Иордан бежал[25]

Кого омыть с стремленьем шумным,
В пустыне свет осиявал;
Глас Агнцем проповедал чудным[26],
Могущим всех грехи подъять.
Таинственным страша всех слухом,
Что, не родясь водой и духом[27] ,
Небес не можно достигать.

Кто Ты,— что отверзал слух, взор

Глухим, слепым — прикосновеньем[28];
Кротил свирепость бурь и морь[29]
Единым перста мановеньем?
И не Тебе ль был сонм духов[30]
Послушным, всякая стихия,
И глас не Твой ли из земныя
Взывал утробы мертвецов?[31]

Не Ты ль величественный муж

Во славе, в блеске несказанном[32]
Между живых и мертвых душ[33]
На холме зрелся лучезарном,
Как некий дивный властелин
И днешня и грядуща мира?
Над коим гром гремел с эмпира:
«Се мой возлюбленнейший Сын!»[34]

Как! — Неба сын Ты? — ужас, мрак

Мои все пробегают кости!
Ты Бог? — но Твой поруган зрак
От человеческия злости!
Окровавленны красоты!
С злодеями на древе крестном[35]
Висишь в томленьи скорбном, смертном,
Бледн, бездыханен, мертв! — Кто ж Ты?

Кто Ты? — и как изобразить

Твое величье и ничтожность,
Нетленье с тленьем согласить,
Слить с невозможностью возможность?
Ты Бог,— но Ты страдал от мук![36]
Ты человек,— но чужд был мести![37]
Ты смертен,— но истнил скиптр смерти![38]
Ты вечен,— но Твой издше дух![39]

О тайн глубоких океан!

Пучина див противоборных!
Зачем сходил Ты с звездных стран
И жил в селениях юдольных?
Творец Ты,— мог все с высоты;
Ты тварь,— почто же трепетала[40]
Вся твердь, как жизнь Твоя увяла?
Открой, открой себя мне Ты!

Открой себя, открой, молюсь!

И се — глас слышу сердца в дверях:
«Доколь воплю, доколь толкусь[41]
Воскреснуть в хладных маловерах?
О света сын! о раб днесь тмы!
Свлеки с себя покров твой бренной
И мыслью, верой воскрыленной
Мой Промысл о себе вонми:

Премудрость, сила и любовь,

Бог дух, в трех светах Свет ввек живый[42],
Единством троичным до веков
В своем совете положивый
Свою в тме славу проявить,
Воззвать из бездн созданье ново
Послал единородно Слово[43],
И словом: — тма — вселенной бысть[44].

Изобразилось естество,

Незримое всезримым стало
И в человеке Божество,
Как солнце в море, воссияло!
Все покорилося ему[45],
Что благ был, кроток, чист, незлобен
И во зерцале как подобен
Творцу бессмертну своему[46].

Но поелику создан он[47]

С свободною душой из персти;
То обаял мечтаний сон
Его и ухищренье лести[48]:
Он, в красоту свою влюбясь,
Возмнил быть Бог — и возгордился,
От Единицы отклонился
И отблеск в нем Ея погас.

Погас! — пал в тму вселенной царь,

Нетленье превратилось в тленье[49];
Ему совоздыхая тварь[50],
Доднесь страстей своих в боренье,
Век будет в пре — не утолить
Доколь гнев Отч сей низкой долей[51],
Что волей пал, и той же волей
Себя к Нему не возвратить,

И плоти не отвергнет так[52]

,Ничто чтоб дух не отягчало;
Но пал как в толь глубокий мрак,
Что сил его восстать не стало[53];
То тут Любовь, времен в исходе[54],
Сошла смирить страстей злых ревы:
Сый воссиял от чистой Девы,
Как солнца луч от чистых вод!

Им пробудилось божество,

Уснувше чувств от обольщенья,
Духовно света существо,
Как искра камня от биенья,
Вспрянуло,— и явился Бог
В плоти его страданьем Слова:
На свет Им трисвятый зреть снова
Адам сподобиться возмог.

Адам бы падши не восстал,

Когда б в Христе не воскресился,
Не воскресясь — не воссиял,
Не воссияв — не возродился
В блаженство первородно вновь.
Се, как смирением, терпеньем,
Страданьем, скорбью, умерщвленьем
Возводит всех к себе Любовь!

Так подлинно, без плоти дух

Не мог в тлен пасть. Без духа ж силы
И плоть слаба духов втечь в круг
К земле с прикованными крылы:
То по совету трисвяту,
Скудель в сан серафимск восставить,
Бессмертьем смертного прославить
Предоставлялося Христу.

И Им со славой, с торжеством

Явилась миру Божья сила:
Как запад, нас златым лучом[55]
Святая кровь Его покрыла,
И осветила благодать,
Дав область в чад Его вчиняться[56],
Младенцев смыслом умудряться[57]
И разум вере покорять,—

Чтобы, надеясь на Его

Одну мы благость, милосердье,
Могли искать себе того
Наследна, прежня озаренья,
Им кое только можно зреть:
Святым внутрь духом очищаясь,
Живясь, светлеясь, возвышаясь,
Любовью к Божеству гореть.

Се, что есть Сый, что есть Христос,

Что Бого-Человек, что Слово:
Он самый тот, который взнес
Духовно и телесно в ново
Тем бытие, что, страждя сам,
Всем подал ясные примеры[58],
Как силой доблести и веры
Входить возможно к небесам!

Так, Он един: никто другой

Слепца привесть не может к свету,
Потерянному чувств стезей;
Лишь словом уст Его согрету
Внутрь вскрыться могут очеса.
Поит струей Он вечной жизни
И сладость древния отчизны
На землю сводит, небеса.

Он — сшедша Истина с небес,

Он — Добродетель воплощенна,
Отерша токи смертных слез.
В лице подобострастна тлена
Сходил Он к смертну естеству[59]
От уз греховных мир избавить,
На прежней степени поставить
И уподобить Божеству.

Так, без Него никто к Отцу[60]

Его приближиться не может.
Без Сына дверь наград к венцу
Таинственную не проторжет.
Живет в Отце, Отец же — в Нем[61];
Бездн, неба и земли посредник,
Ходатай, вождь, всех благ наследник[62]
И подвигоположник Он.

Предвечной Правде, трисвятой

Противно было б бесконечно,
Чтоб смертный за проступок свой
Пред Вечным не был винен вечно.
Кто ж Бога удовлетворит?
Лишь Сын Его из милосердья,
Взяв на себя всех преступленья[63],
Возмог мир миром примирить[64].

Се есть Христовых цель заслуг:

Да благость сблизить с правосудьем,
Да воцарить над телом дух,—
И сих великих дел орудьем
Он пребыл Сам, что Сам страдал:
Он мог призвать в защиту громы;
Но, волею на казнь ведомый,
Своей Он смертью смерть попрал.

И чрез пример явил сей свой,

Что не мирские наказанья
На лобном нас мрачат хулой[65],
Равно и не корон сиянья
Богоподобными творят;
Но правда, вера добродетель
Ввек провозвестник и свидетель
И блеск неложный света чад.

Се тако Иисус всех спас

И познан Человеко-Богом,
Что так ничей покоить глас
И сладость в нас лить в бедстве строгом
Не силен, как Его един.
Быв выше всех,— учил быть низшим[66],
Любить врагов, и сердцем чистым[67]
Молил за них лишь Божий Сын.

Он Царь, Законодатель тот,

Что уст своих одним глаголом
Ко благу общу всех ведет,
Равняет хижину с престолом:
«Просящему,— речет Он,— дай[68],
Болящего призри в больнице,
Печального утешь в темнице,
Голодна, жадна напитай».

Первосвященник Он, Пророк[69]

,Кой верящим в Него любовью
Себя дал веры их в залог,
Запечатлев завет свой кровью[70],
И так его тем утвердил,
Что Им обещанный, небесный
В языках огненных чудесный[71]
Излил свой Дух и научил:

Былинки злобно не сломить[72]

,Но быть всем кротким, всем радушным,
Лишь по себе других судить[73],
И не чрез рать себе послушным
Быть миру, но чрез рыб ловцов[74]
Простых велел,— и синагоги,
Ареопаг им пал пред ноги:[75]
Се силен как закон Христов!

Христос весь благость, весь любовь,

Блеск свойствам даже трисвященным;
Весь круг бы без Него миров[76]
Неполным был, несовершенным.
Бог-Ум мог все предначертать,
Бог-Мощь — все сздать; любви ж без Бога
Могли ль премудрость, сила строга
Горе к себе сердца воззвать?

Так, Бог и дивен и велик

Нам паче воплощеньем Сына:
Мог плоть и дух создать Он в миг,
Но связь сих крайностей едина
Всех удивительней чудес!
Адам пусть волею пал злою;
Но взнесся плотью он святою
В Христе превыше всех небес.

Отец и Сын и Дух Святый,

Незримый Свет триипостасный;
Но в плоти Сын прияв черты,
Как человек подобострастный,
Открыл Себя и научил
Чтить Бога истиной и духом[77].
Кумиров сверг своим Он слухом,
Как силу ада сокрушил[78].

Христос нас Искупитель всех[79]

От первородного паденья.
Он свет,— тмой необъемлем ввек[80];
Но тмится внутрь сердец неверья[81] ,
Светясь на лоне у Отца[82].
Христа нашедши, все находим[83],
Эдем свой за собою водим,
И храм Его — святы сердца[84].

О Всесвятый! Превечный Сый!

Свет тихий Божеския славы!
Пролей свои, Христе! красы
На дух, на сердце и на нравы,
И жить во мне не преставай;
А ежели и уклонюся
С очей Твоих и затемнюся,
В слезах моих вновь воссияй![85]

Услышь меня, о Бог любви!

Отец щедрот и милосердья!
Не презрь преклоншейся главы
И сердца грешна дерзновенья[86]
Мне моего не ставь в вину,
Что изъяснить Тебя я тщился,—
У ног Твоих коль умилился
Ты, зря с мастикою жену[87].