Духовные учителя сокровенной Руси

Отец Никита всю свою жизнь был строгим постником, а в конце жизни 22 дня совсем ничего не ел, только первые 12 дней принимая немного воды, а за восемь дней до смерти уже и не пил ничего. Для православных христиан всегда очень важным было последнее напутствие перед смертью – исповедь и святое причастие. Странники, как и другие староверы-беспоповцы, не принявшие отпавшее в ересь священство, не могли служить литургии, во время которой совершалось таинство евхаристии (причастия Тела и Крови Христовых) и тем самым причащаться видимым образом. Поэтому они постоянно искали свидетельства в произведениях святых отцов и учителей Церкви о причастии невидимом, духовном. И в святоотеческой традиции такие свидетельства, действительно, встречаются неоднократно. Так, например, св. Афанасий Великий в своем толковании на 36-й псалом пишет: «Во времена гонений, при оскудении учителей (истинных) сам Господь Духом Своим Святым препитает верующих в Него». Ту же мысль высказывает в своем толковании на тот же псалом и св. Кирилл Александрийский. Св. Киприан Карфагенский пишет в одном из своих посланий: «Не имате, возлюбленная братия, ни единыя тщеты во благоговении и вере, яко тамо в сие время, священницы Божии приношения и жертвы (или литургии. – К.К.) совершати не можете, пожрите в жертву дух сокрушен, сердце сокрушено и смирено Бог не уничижит. Сию жертву Богу непрестанно воздаете в день и в нощь, и сами есте жертва жива и свята (якоже глаголет апостол) в телесах ваших». Здесь проводилось явное различие между внешней «жертвой» (литургией), которую христиане не могли совершать в темнице, и внутренней, которая совершалась на алтаре человеческого сердца.

Следуя этим словам, и старец Никита Семенович постоянно сокрушался о том, что истинно православные христиане лишились таинства святого причастия, но понимал, что впавшее в ересь лжесвященство не может совершать истинной евхаристии. Он всегда сожалел об утраченном даре и каждый раз плакал при воспоминании о нем.

Вместе с тем богословие странников необыкновенно близко к сердцу восприняло слова другого отца древней Церкви – блаженного Иеронима Стридонского – о том, что причащение можно получить и «мысленно», посредством чтения Священного Писания: «Так как Тело Господа есть истинное брашно, и Кровь Его есть истинное питие: то, по толкованию таинственному, в настоящем веке мы имеем только то единственное благо, если питаемся Плотию Его и пием Кровь Его, не только в таинстве (евхаристии), но и в чтении Писаний. Ибо истинное брашно и питие, которое приемлется из Слова Божия, есть знание Писаний». Отсюда особое значение получало изучение Священного Писания и размышление над теми или иными его фрагментами. Уже неоднократно отмечалось, что среди староверов, даже простых, церковно грамотных людей встречалось на порядок больше, чем среди представителей господствующей церкви. Порою простая «баба-раскольница» в диспуте могла заткнуть за пояс закончившего Духовную Академию «никонианского попа». Особую роль в защите старой веры играли старообрядческие начетчики – люди, не получившие никакого систематического образования, но при этом обладавшие недюжинными познаниями как в Священном Писании, так в церковной истории и апологетической литературе, легко ориентировавшиеся в святоотеческом наследии и цитировавшие по памяти целые страницы текста. Мы уже познакомились с рядом таких уникальных людей: протопоп Аввакум, соловецкие иноки, старец Вавила, братья Андрей и Семен Денисовы, Феодосий Васильев, Илья Ковылин, инок Евфимий… Старец Никита Семенович, безусловно, принадлежит к этой же славной когорте старообрядческих начетчиков-апологетов. Своими познаниями он не раз поражал людей из «образованного общества».

Необыкновенной была жизнь старца, необыкновенной была и кончина его. «На сырной неделе со среды на четверг с 8-ми часов вечера, – повествует инокиня Раиса, – он устремил свой взор на святые иконы, и слезы из глаз его текли и текли, уста же говорили непрестанно молитвы до изнеможения. Присутствующие уже едва улавливали и понимали его слова. Только те из слов были понятны окружающим, которые произносились им с особенной силой и пламенным настроением души: „Сердце чисто созижди во мне, Боже!“ Потом: „И дух прав обнови во утробе моей“. И еще: „Не отверзи мене от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отими от мене!“ Прочее же нам было непонятно, что он говорил в продолжении 12-ти часов до 8-и утра. И наконец еще глухо произнес: „Отжил уже на земле“».