Духовные учителя сокровенной Руси

В Поморье учение о пришествии антихриста в мир проповедовал черный диакон Игнатий Соловецкий. Он утверждал, что в мире уже воцарился антихрист и его слуги, «угодник любимый – Алексей и советник его лукавый – Никон», и что господствующая церковь – это не церковь, а «лукавое сонмище и ересям всеприятелище, римскому костелу соединение». Подобных же взглядов придерживались впоследствии и выговские отцы.

Почти одновременно с поморскими учителями появились борцы за церковную старину и в псковско-новгородских пределах. Так, нам известно о проповеди в этих землях некоего священноинока Илии (из Крестецкого Яма, из церкви святого Никиты, епископа Новгородского), скрывавшегося от гонений в лесных пустынях. Его преемником стал священноинок Варлаам, который «прежде бяше протопоп славнаго града Пскова, соборного храма Святыя Троицы», а затем принял постриг в Псково-Печерском монастыре. С началом Никоновых «новин» отец Варлаам ушел из монастыря и поселился в пустыне, убеждая местных жителей твердо стоять в древлеправославной вере и не принимать церковных реформ. За это он был схвачен и доставлен в Москву. Но ни жестокие пытки, ни предложение архиерейского сана не смогли поколебать Варлаама в его стоянии за старую веру. Тогда мучители, видя тщетность своих усилий, сожгли его в срубе (по указу патриарха Иоакима) в Клину, в 1685 г.

Проповедь отца Варлаама подхватили его ученики – выходец из великолукских купцов Иоанн Дементьев (в древлеправославном крещении Карп), новгородский дворянин Димитрий Хвостов и житель Яма Крестецкого Василий Лисицын. Но и их всех ожидала участь учителя. Димитрия Хвостова и с ним еще тринадцать человек новгородских староверов (причем не только мужчин, но и женщин) привели к осмоленному срубу. Среди них была девятилетняя девочка, которая оказалась в тюрьме вместе со взрослыми. Архиерейским приставам, руководившим сожжением, стало жаль ребенка, и они велели задержать ее. Сруб запылал. Девочка стала рваться к своим, но ее не пускали, пытаясь отвлечь ласковыми словами и обещая удочерить. Она не слушала, и тогда державшие девочку, желая напугать, отпустили ее, сказав при этом: «Если не хочешь оставаться с нами, иди в огонь, только глаза не закрывай!» Девочка трижды перекрестилась и смело бросилась в огонь…

В 1690-е гг. среди деятелей староверия Новгородской земли громко и отчетливо прозвучал голос «преславного и досточюдного учителя» Феодосия Васильева: «Антихрист царствует в мире ныне, но царствует духовно в видимой церкви… Все таинства ее истребил и всякую святыню омрачил». Это положение легло в основу нового беспоповского согласия, которое объединило тысячи исповедников старой веры в псковско-новгородских землях и стало впоследствии одним из самых многочисленных согласий в русском старообрядчестве.

«Чюдный учитель Феодосий…»

«Бяше муж остроты чудныя, ума скоропостижнаго, смысла многоплоднаго, яко зело мало даде сна своима очима и векома дремания. Желательнее ему бяше пищи и пития божественных словес прочитание. Сладостен бяше во утешении, разумнословесен в поучении, зело благоприятен в увещании».

Житие Феодосия Васильева, основателя феодосиевскаго согласия, написанное сыном его, Евстратом

Выдающийся проповедник староверия в Новгородской земле Феодосий Васильевич происходил из древнего рода князей Урусовых. Его дед, Евстратий Урусов, будучи еще молодым, во время разорения поляками Москвы был взят в плен, где провел целых шестнадцать лет. Вернувшись из плена, он обнаружил, что родители его уже умерли, а дом сгорел. Не пожелав оставаться в Москве, где все вызывало печальные воспоминания, Евстратий отправился в новгородские пределы и осел там, поселившись в селе Морозовичи, у реки Мсты. Здесь, при церкви св. Николы Чудотворца стал он служить, «понеже любяше убо зело церковное благолепие, и премного искусен бяше чтению и пению церковному». Своими глубокими познаниями и природным умом он снискал себе среди местных жителей высокий авторитет, а здешние «благородные дворяне» Трусовы, Третьяковы и Нащекины не раз приглашали его к себе для душеспасительных бесед. Желая удержать его на новом месте, они стали всячески уговаривать его жениться и обзавестись семьей. «Он же законом брака жену поем, и дети с ней породи».