Духовный кризис: Когда преобразование личности становится кризисом

Эти феномены начали происходить с нами, и они нас пугали, возбуждали, захватывали и очаровывали, и мы останавливались, чтобы вдохнуть аромат прекрасных цветов. Многие люди, входя в переживания этих планов, привносили туда с собой свое эго; они провозглашали силу, доступную в этих сферах, своей собственной. Потом они впадали в “мессианство”, пытаясь убедить каждого и всякого в своей уникальной избранности. Эти эпизоды были для всех очень болезненными.

Я вспоминаю эпизод с моим братом, когда он попал в психиатрическую больницу, потому что считал, что он Христос, и как таковой делал ужасные вещи. Однажды мой брат, я и врач встретились в больничной палате — врач не позволял моему брату ни с кем встречаться без своего присутствия.

Я вошел в рясе, с четками, бородатый, тогда как мой брат был в синем костюме и при галстуке. Он был заперт, а я был свободен, и мы оба понимали юмор этой ситуации. Мы говорили о том, можно ли убедить психиатра, что мой брат — Бог. Все это время доктор что-то писал в своем блокноте, явно чувствуя себя не в своей тарелке, потому что мой брат и я в действительности витали где-то далеко. Затем мой брат сказал: “Я совершенно не понимаю, почему я в больнице, а ты на свободе. Ты выглядишь как псих”. Я сказал: “Ты полагаешь, что ты — Христос? Он ответил: “Да”. “Отлично, тогда я тоже Христос”, — сказал я. “Нет, ты не понимаешь!” — возразил он. На что я ему ответил: “Вот именно потому они тебя и заперли”. В ту минуту, когда вы говорите кому-то, что он — не Христос, берегитесь.

Многие люди теряли почву под ногами на физическом плане реальности, когда энергия, возникающая из их духовной практики, становилась слишком интенсивной. “Сеть поддержки в духовном кризисе” помогла им вернуться на землю. В Индии людей, переживавших такого рода отделение, называли “опьяненными Божественным”. Анандамайи Ма, одна из величайших святых всех времен, была очень достойной бенгальской женщиной, которая провела два года, кувыркаясь “колесом” в палисаднике своего дома. Известно, что все это время она ходила без сари. В нашей культуре такое поведение — материал для колонки скандальной хроники. В индийской культуре говорят: “О, это святой, опьяненный Божественным. Мы должны позаботиться о нем в храме”.

В нашей культуре мы не имеем системы поддержки для такого рода преображающей утраты почвы — процесса, через который вам порой необходимо пройти. Разумеется, очень многие люди просто ушли в иную реальность и не вернулись. Полный процесс включает в себя потерю связи с физическим планом, а затем возвращение назад, на этот план. В ранние дни вся проблема заключалась в том, чтобы заставить людей выйти туда, освободиться от умственных шаблонов и той тяжести, которую они вобрали в свои жизни. Затем вы смотрели вокруг и видели, что все “парят”. Я смотрел на половину аудитории, и мне хотелось сказать: “Эй, смелее вверх, все в порядке. Жизнь не так тяжела”. Второй половине я был готов сказать: “Давайте соберитесь, выучите свой адрес, найдите себе работу”.

Когда духовная практика дает первые плоды, но вы еще не обрели устойчивости в переживании трансформации, ваша вера колеблется, и в изобилии плодятся москиты фанатизма. Многие ученики пали жертвой такого рода фанатизма, хотя их учителя уже давно оставили его позади. Когда вы встречаете духовного учителя любой традиции — дзэн, суфизма, индуизма, буддизма или индейского шамана, — вы узнаете в нем такого же человека, как вы сами. Такие люди не сидят без дела, говоря: “Ладно, если ты не следуешь моему пути, значит, ты не достоин”. Но все их непосредственные ученики именно так и поступают; они еще не зашли достаточно глубоко в своей вере или не вышли из нее с другого конца.

Чтобы метод мог работать, он должен на какое-то время поймать вас в ловушку. Вам приходится стать медитатором, но если на этом все кончается, вы пропали. Вы хотите прийти к освобождению, а не к тому, чтобы быть медитатором всю оставшуюся жизнь. Многие люди кончили тем, что остались медитаторами: “Я медитирую уже сорок два года…” Они смотрят на вас честными глазами, они скованы золотой цепью правоверности. Метод должен поймать вас, и, если он работает, он исчерпает и разрушит сам себя. Тогда вы достигнете другого конца, выйдете из него и будете свободны от метода.

В этом одна из причин, почему столь прекрасна доктрина Рамакришны — вы можете видеть, как он проходит через практику поклонения Кали, выходит с противоположного конца и затем исследует другие методы. Как только вы полностью прошли через свой метод, вы видите, что все методы ведут к тому же самому. Люди спрашивают: “Как случилось, что ты, еврей, практикуешь буддийскую медитацию, а твой гуру — индуист?” Я отвечаю им: “Я не делаю из этого проблемы. Что вас так смущает? Есть только один Бог, у Единого нет имени, а потому нет никакой формы, и это нирвана. У меня с этим нет никаких сложностей”.