Духовный мир преподобного Исаака Сирина

Исаак понимает под молитвой всю совокупность деланий, сопровождающих собеседование ума с Богом:

Всякая беседа, совершаемая втайне, всякая мысль благого ума о Боге, всякое размышление о духовном является молитвой и называется именем молитвы. Под этим именем объединяются и понимаются различные чтения, или голос уст в славословии Бога, или сосредоточенная печаль о Господе, или телесные поклоны, или псалмы — славословия, или все прочее, из чего составляется учение чистой молитвы[571].

Согласно традиционному для православной аскетики пониманию, молитва является основой духовной жизни христианина, источником и причиной всех благ. Исаак определяет молитву следующим образом:

Молитва есть прибежище помощи, источник спасения, сокровище упования, пристань, спасающая от треволнения, свет пребывающим во тьме, опора немощных, покров во время искушений, помощь в решительную минуту болезни, щит избавления от брани, стрела, изощренная на врагов[572].

В другом месте Исаак определяет молитву как «свободу и упразднение ума от всего здешнего — сердце, совершенно обратившее взор свой к вожделению уповаемого в будущем»[573]. Во время молитвы, когда ум собран и все чувства приведены в гармонию, происходит встреча человека с Богом. Поэтому все духовные дарования и мистические видения бывали у святых во время молитвы. «Почему все откровения от Бога происходят у святых во время молитвы? — спрашивает Исаак. — Потому что нет времени более подходящего для чего — либо священного, чем время молитвы»[574]. Захарии во время молитвы явился ангел, предвозвестив рождение Иоанна[575]; Петру во время молитвы шестого часа было видение[576]; Корнилию во время молитвы явился ангел[577]. Когда архиерей однажды в год, «в страшное время молитвы», входил во Святое Святых и там возносил молитву, упав на лицо, он слышал Божии неизреченные глаголы в страшном и неизглаголанном видении. О, как страшно это таинство, которому служил при сем архиерей! Но таковы и все видения, являвшиеся святым во время молитвы. Ибо какое другое время так свято и по святыне своей столь соответствует принятию дарований, как время молитвы, в которое беседует человек с Богом? В это время, в которое совершаются молитвословия и молитвы перед Богом, человек с усилием отовсюду собирает воедино все свои движения и помышления и погружается мыслью в единого Бога, и сердце его наполнено бывает Богом, и оттого уразумевает он непостижимое[578].

Обозначим основные качества, которыми, по Исааку, должна характеризоваться молитва. Во — первых, молиться следует внимательно и нерассеянно: внешняя активность не должна отвлекать от молитвы. Исаак приводит в пример отшельника, который говорил:

«Удивляюсь, слыша, что некоторые в келлиях своих занимаются рукоделием и могут без опущения совершать правило свое и не смущаться… Честно говоря, если выхожу за водой, то чувствую замешательство в своем обычае и в порядке его и встречаю препятствие к совершенствованию своей рассудительности»[579].

Во — вторых, необходимо во время молитвы бороться с посторонними помыслами: «Чтобы чуждые помыслы возбуждались или не возбуждались в нас — это от нас не зависит; от нас же зависит, размышлять о них или не размышлять»[580]. Говоря так, Исаак следует традиционному для восточно — христианской аскетической письменности учению о трезвении (греч. nhciw), согласно которому подвижник должен стоять на страже своего ума и отсекать чуждые помыслы при самом их появлении, не давая им проникнуть внутрь ума и овладеть собою[581].

В — третьих, во время молитвы человек не должен представлять в уме какие — либо чувственные образы — это опять же весьма традиционная для восточной аскетики тема. Воображение, согласно Исааку, может стать стеной между человеком и Богом, свести на нет весь его молитвенный труд:

Отвергай тех, кто устанавливает чувственный образ в уме своем во время молитвы и вместо одного простого и одинокого помысла прозрения в Его непостижимость во время моления к Спасителю нашему утешает себя образами ума своего. Что касается нас, то мы отвергаем таковых, обманутых собственными фантазиями. И когда душа наша собрана в полной сосредоточенности в страшное время молитвы, предадим чувства души нашей Духу Божию с простотой сердца[582].

В — четвертых, молиться нужно со смирением. Молитва смиренного идет прямо из уст молящегося в уши Божии[583].

Когда предстанешь в молитве твоей перед Богом, сделайся в помысле своем как бы муравьем, как бы пресмыкающимся по земле, как бы пиявкой и как бы лепечущим ребенком. Не говори перед Богом чего — либо от знания, но мыслями младенческими приближайся к Нему и ходи перед Ним, чтобы сподобиться тебе того отеческого промышления, какое отцы имеют о детях своих младенцах[584].