Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа

Оля послушно взяла материалы, ключи и вышла из зала. Дуня глубоко вздохнула. Ладно, будем считать, что такой опыт проведения презентаций – тоже опыт. Она в последний раз окинула взглядом пустой стол, проверила, выключена ли техника, и уже готова была последовать за Олей, как нога на что-то наступила. Это оказалась складная указка, которой пользовалась во время презентации. Едва Дуня наклонилась, чтобы поднять указку, как дверь в банкетный зал резко распахнулась, и внутрь ввалились давешние слушатели. Из-под стола, за которым оказалась Дуняша, очень хорошо были видны огромные начищенные до блеска туфли Тихого и оксфорды Ракитянского. Через мгновение к ним присоединились кроссовки Тобольцева.

* * *

В холле Тин убивал Росю. По крайней мере, на это было очень похоже: Тихий держал Ракету за отвороты пиджака и методично ударял о стену. И непонятно, что было хуже – багровые от гнева щеки Тина или полное равнодушия бледное лицо Славы.

– Сволочь! – Удар. – Как ты мог?! – Удар. – Наплевать на нашу дружбу?! – Удар. – Исподтишка, за спиной! – Удар. – Как?!

И дальше матом и рыком.

Ракитянского надо было спасать. Тихого тоже – пока не натворил дел. Тобольцев двумя руками схватил Тина за предплечье. Огромное и твердое, гора напряженных мышц.

– Тобольцев, отвали!

Ваня резко дернул Тихого на себя, перехватив одной рукой за шею. Только состояние ярости объясняло то, что бывший борец пропустил такой захват. Затрещала ткань рубашки, Тихий выпустил Ракету и резко развернулся к Ване. Параллельно въехав Тобольцеву локтем в печень.

– Да уймись ты! – заорал Иван, боль и злость резко впрыснули адреналин в кровь. – Ты убить кого-то хочешь?!

Тин тяжело дышал. Рося медленно по стенке отползал куда-то вбок.

– А ну стоять!

Слава рванул в сторону, Тин – следом, Ваня – за ними обоими. И так, дружной компанией, они ввалились в малый банкетный зал, из которого вышли не далее как десять минут назад.

Слава быстро прошел к окну и тяжело привалился к откосу, не сводя с друзей напряженного взгляда.

– Что, влип, очкарик?! – Тин рваными движениями принялся стаскивать с плеч пиджак. – Это только аванс! А теперь все! Готовься, студент! Сейчас буду из тебя правду-матку кулаками выбивать!

– Я сейчас огнетушитель с пожарного щитка притащу! – Тобольцев орал с удовольствием. Отвлекаясь так от сильной боли в правом боку. – И багор с ведром!

– А ведро зачем? – спросил Тихий ошарашенно. Даже рукава рубашки закатывать перестал.

– Росе на голову! Так, все, остыли! Выдохнули, – и сам последовал своему совету. В боку закололо остро, но терпимо. – Выдохнули еще раз. И начинаем разговаривать.

Стало вдруг тихо. Только дыхание слышно. И сопение Тина. А потом негромкий Славкин голос:

– Что ты хочешь услышать?

– Все! – ответ Тина прозвучал молниеносно.

– Все, начиная с сегодняшнего утра? – было очень заметно, как Рося пытается прийти в себя. – Хорошо. Будильник прозвонил в семь ноль-ноль…

Самоубийца! Иван едва успел поймать рванувшего вперед Тихого за брючный ремень.

– Какого хрена у тебя в голове не прозвонило, когда ты брал мои деньги?!

С ответом Ракитянский не спешил, молчал, опустив голову. Тихий дернул плечами, чтобы Иван отпустил его. Тишина стала совсем давящей, когда прозвучали негромкие слова:

– Я тебе их верну. Сегодня же. Все. До последней копейки.

– Ага! – фыркнул Тин. – Сейчас прямо. Отсюда вижу, как карманы топорщатся от купюр!

Тихон хотел еще что-то добавить, но по всему было видно, что эмоций у него больше, чем слов, поэтому упрямо сжал губы после глубокого вдоха.

– Слава… – Тобольцев решил, что пора вступить в разговор и придать ему по возможности конструктивное русло. – Просто скажи, что случилось. Зачем тебе нужны деньги?

– Уже не нужны… уже не нужны… бесполезно, – вдруг тихо и безжизненно. А потом Ракета поднял голову и посмотрел прямо в лицо Тихону. – Прости, Тин, я не хотел тебя ни во что впутывать. Я думал… думал, расплачусь, а потом все тебе верну. А ты ничего не заметишь, мы же не раз гоняли туда-сюда без бухгалтера. Я… в общем, прости.

Тин шлепнулся на стул, словно у него вдруг кончились силы в ногах.

– Так. Извиняться будешь потом. Если надо будет. А сейчас ты быстро-быстро своим суперподвешенным адвокатским языком впутываешь нас с Тобольцевым в то, во что не хотел впутывать. Иначе… иначе я тебя придушу. Прямо тут. Ведром.

У Ракеты неожиданно дернулся угол рта. Вопреки всему. Но потом опять опустился. А следом опустилась голова. Слава снова смотрел вниз, на носки своих туфель.

– Я влип. Очень серьезно так влип. По глупости. Как молокосос, – кашлянул и закончил обреченно: – Проиграл кучу денег в подпольном казино.

– КАЗИНО?! – Тихий снова вскочил на ноги. И снова перешел на ор: – Слава, ну как так?! Ты мне сам сто раз рассказывал, какое это разводилово. У тебя же из азартных развлечений только бабы!

Дальше Тин пару секунд пытался донести ту же мысль, но уже нецензурной лексикой. Потом выдохся и снова плюхнулся на стул. Слава все так же не поднимал головы.