Дульсинея и Тобольцев, или Пятнадцать правил автостопа

«Царица, прекрати сеять во мне чувство вины, иначе столица в конце концов потеряет своего лучшего фотографа. Уйду с горя в монастырь. И не в женский, а в буддистский! К тиграм жить уйду».

Значит, чувство вины ему всё же знакомо? И послание, вероятно, должно было смягчить её доброе сердце. Но в тот вечер доброта молчала, и Дуня мстительно ответила:«Лучше к маме».

«Нет, лучше к тиграм. Кстати, не поверишь, но смешно. У тебя одинаковый номер с моей маман. Последняя цифра другая - у тебя семерка, а у нее пятерка. Ты веришь в такие совпадения?»«Рингтоны будут разные?»« На тебя я уже поставил увертюру из «Царской невесты».

«Я впечатлена. Твоими познаниями в рингтонах».

«У меня было тяжелое детство. У меня мама - преподаватель по классу фортепиано. Так что с «Царской невестой» ты еще легко отделалась. Я думал, что буду ненавидеть фортепиано всю жизнь. Но к тридцати как-то успокоился».

Автостопщик и фортепьяно?! Дуне потребовалось время, чтобы это осознать... как-то...

И пока она набирала и отправляла: « Ты играешь на фортепьяно?», от него прилетело:«А ты любишь классическую музыку? Или только «И Ленин такой молодой» и «Чао, бамбино, сеньорита»?»И это все испортило. Сначала условия, на которых фото отдадут, потом намек с машиной на содержанку, теперь оценка её музыкального вкуса...

«Мои интересы дальше «Чао, бамбино» не простираются, увы», - информировала несостоявшегося музыканта Евдокия Романовна Лопухина и стала сосредоточенно дожевывать креветки.

Телефон просигналил снова. Он успокоится?«Мои умения играть на фортепиано тоже, знаешь ли, на данный момент ограничены «К Элизе». Тремя пальцами. Но в принципе про бамбину на слух подобрать смогу, если сильно попросишь. А маменька моя очень рассчитывала на мое артистическое будущее. А из меня ни пианиста, ни танцора... Автостопщик и врун вырос. В общем, номер ты теперь знаешь, туда можешь пожаловаться на мое дурное воспитание. Тебя там поймут и пожалеют».

Да-да, врун, мысленно согласилась Дуняша, и не просто автостопщик, а Очень Наглый Автостопщик!

- Твоя очередь, Дуня, - ворвался в её мысли голос Ильи.

- Что? - подняла она голову.

Он очень внимательно смотрел и негромким голосом терпеливо повторил:- Мы говорили про страны или города, в которых не были, но хотели бы побывать. Твоя очередь.

- Париж, - ответила, не задумываясь.

- Ты не была в Париже? - изумилась Львица.

- Нет.

- И что входит в обязательную программу? - поинтересовался Илья.

- Мона Лиза, Нотр-Дам де Пари, Диснейленд.

- Так банально, - протянула Львица.

- Ну... Если все это разбавить Сент-Женевьев-де-Буа**... - многозначительно добавила Дуняша.

Лёня усмехнулся.

- Звучит, как сорт дорогого вина, - одобрила Львица.

И Дуня поняла, что надо остановиться. Иначе ни Илья, ни Лёня ей этого потом не простят.

- Извините, - она снова вскочила на ноги, - мне надо срочно сделать деловой звонок.

Захватив телефон, Дуняша ушла с веранды. Она не могла быть доброй и терпимой с этой глупой женой друга. Обычно могла, а сегодня - нет. И ей самой не нравился рвавшийся наружу сарказм - словно себя роняла. В собственных глазах. Сама себе не нравилась.

Дуняша вошла в закрытый зал, села за барную стойку и заказала коктейль.Просто успокоиться. Просто прийти в себя. Неторопливо потянула через трубочку прохладную жидкость, чувствуя легкий привкус мартини.

Лёню устраивали длинные ноги Львицы и красивое личико, и что она не лезла в его дела, и отлично умела создавать комфорт после рабочего дня. А то, что интересы крутились только вокруг салонов и нарядов - так какой девочке не нравится красивое платье? Надо быть терпимей. К чему такая беспощадность?С автостопщиком тоже не хотелось быть злой. В конце концов, он согласился переслать ей фото и, положа руку на сердце, Дуня могла понять его возмущение, потому что сама терпеть не могла, когда кто-то лез в её компьютер, даже если этот «кто-то» - программист. Дуне все время казалось, что нарушат порядок на рабочем столе, удалят по ошибке важные файлы, залезут в папки с личными фотографиями. В общем, она могла понять, да...Еще раз прочитав сообщение Ивана-фотографа о его исполнительских способностях, примирительно спросила:« А «Октябрь» Чайковского?»Ответ пришел, когда коктейль был уговорен на две трети, а душевное равновесие практически восстановлено.

«Я, в общем-то, про бамбину сразу не поверил. Но на обмане я тебя поймал, Дульсинея, так и знай! Нет, это я не смогу. Или смогу. Если сяду за инструмент на месяц. В Коломне. Под маминым руководством. Нет, лучше к тиграм. А почему ты спросила именно про Октябрь?»И тут она вспомнила вчерашний концерт и последующий разговор с Илюшей о бизнесе в мире прекрасного и вдруг, неожиданно для себя самой, разоткровенничалась.

«Я его люблю. «Октябрь» и «Сентиментальный вальс», и «Грезы любви» Листа. И ноктюрны Шопена».

«Хм. Совпадения не только в номере телефона, однако. Меня терзают смутные сомнения)))»На это она не знала, как отвечать. Он имеет в виду, что мама-съедающая-мозг тоже все это любит? Это хорошо?! Это плохо?! Это тупик и знак, что пора заканчивать.