Думай, что говоришь

Позже, когда «сакральный» смысл кики забылся, появилась ее разновидность в виде копыта, когда на лоб привязывали плотное «очелье», обтягивавшееся тканью и затем украшавшееся золотым шитьем, бисером, позументами и т. д. Подобные головные уборы надевали в день свадьбы крестьянки Воронежской области еще в 1950-е годы. А в Тульской женщины носили «сороки» – кокошники, украшенные венчиком из ткани с заложенными складками (так называемыми «крыльями») и лентами-«хвостами»[14].

* * *

А что же сарафан? Возможно, изначально он был… мужской одеждой наподобие кафтана. Есть версия, что слово это не тюркское, а древнеиранское и возникло от «sapara» или «saparai» (одетый с головы до ног).

Впервые сарафан упоминается в Никоновской летописи 1376 года и обозначает длинную распашную мужскую одежду. Только к XVII веку сарафан стал женской одеждой. Тогда у него еще были рукава, но надевался он уже через голову. Точно неизвестно, когда именно «сарафан» стал обозначать привычную нам одежду без рукавов, но, вероятно, это произошло примерно не рубеже XVII и XVIII веков. В романе Пушкина «Капитанская дочка» капитан Миронов, понимая, что под натиском войск Пугачева крепость неизбежно падет, просит жену: «Если успеешь, то надеть на Машу сарафан» – так еще останется шанс, что девушку не узнают в толпе, и ей удастся скрыться.

А вот знаменитая песня «Ты не шей мне, матушка, красный сарафан» появилась только в начале XIX века. Стихи к ней написал актер московской императорской труппы Николай Григорьевич Цыганов, а музыку – Александр Егорович Варламов, известный русский композитор, автор около 150 романсов и песен. Народной она стала позже, разлетевшись по России в десятках разных вариантов.

Но вот загадка: почему мы легко объясним, что такое сарафан (и почти не ошибемся), а вопрос «Что такое кокошник?» может поставить нас в тупик? Потому что «сарафан» используется в детском и женском гардеробе и по сей день, а вот кокошники можно увидеть только на старых картинах и фольклорных праздниках (да и то стилизованных). Этот предмет покинул наш повседневный быт, и слово стало устаревшим.

О чем еще мы позабыли?

Гавриил Романович Державин писал когда-то:

Река времен в своем стремленье
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.

Если уж «народам», «царствам» и «царям» суждено забвение, то «кокошники» с «киками» выветриваются из памяти еще быстрее.

Зато как приятно бывает, услышав в очередной раз слова: «В этом есть своя сермяжная правда», остановиться, открыть «Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона» и узнать, что:

Сермяга

грубое сукно из простой шерсти, ручного изготовления. В старину С. встречается и в числе государевых одежд, преимущественно «летних, ездовых», из белого и серого сукна, с украшениями и золотыми пуговицами. В 1469 г. вел. кн. Иоанн Васильевич послал устюжанам в дар в числе разных других вещей 300 сермяг[15].

А потом открыть словарь Даля и выяснить, что «сермяжниками» называли крестьян, и что существовала забытая ныне пословица «Своя сермяжка никому не тяжка». А о тех, кому в XIX веке удавалось подняться по социальной лестнице, говорили: «Из сермяжников и в бархатники выхаживали».

«Армяк» (согласно все тому же Далю) – это более дорогая ткань, которую делали из «верблюжьей шерсти (подшерстка, пуха)», а также мужская одежда, сшитая из нее. Занимались изготовлением такой такни, по большей части, татары. Когда читатель XIX века открывал стихи Некрасова и читал:

В армяке с открытым воротом,
С обнаженной головой,
Медленно проходит городом
Дядя Влас – старик седой.

На груди икона медная:

Просит он на божий храм, —
Весь в веригах, обувь бедная,
На щеке глубокий шрам.

ему сразу становилось ясно, что герой знавал и лучшие дни. И в самом деле, прежде Влас не брезговал ничем, чтобы нажить богатство:

Промышляющих разбоями,
Конокрадов укрывал;
У всего соседства бедного
Скупит хлеб, а в черный год
Не поверит гроша медного,
Втрое с нищего сдерет!
Брал с родного, брал с убогого,
Слыл кащеем-мужиком;
Нрава был крутого, строгого…