Думай как римский император. Стоическая философия Марка Аврелия для преодоления жизненных невзгод и обретения душевного равновесия

Позднее я узнал, что отрывок, который отец все эти годы носил повсюду с собой, играет важную роль в ритуалах масонов капитула «Королевская арка». В ритуале посвящения в масоны претендента спрашивают: «Ты являешься масоном Королевской арки?», на что тот отвечает: «Я – ЕСТЬ – КТО – Я – ЕСТЬ (Я ЕСМЬ СУЩИЙ)». Франкмасонство зародилось в Шотландии более четырех столетий назад, а в моем родном городе Эре оно пустило глубокие корни. Мой отец и отцы многих моих друзей состояли в местной масонской ложе. Большинство франкмасонов считают себя христианами. Они обращаются к Богу как к «Великому Архитектору Вселенной», используя внецерковную терминологию. Согласно легенде, включенной во многие масонские тексты, ряд духовных учений, зародившихся во времена строительства храма царя Соломона, проник на Запад благодаря философу Пифагору, позднее их распространению способствовали труды Платона и Евклида. По общему мнению, эта античная мудрость передавалась из поколения в поколение средневековыми масонскими ложами. Свои духовные доктрины они пытались донести с помощью эзотерических ритуалов и геометрических символов, таких как квадрат и окружность. Франкмасоны также проповедуют четыре важнейшие добродетели философии древних греков, которыми символически отмечены четыре угла масонской ложи: благоразумие, справедливость, мужество и умеренность. Мой отец очень серьезно относился к этим нравственным догмам, они сформировали его характер, который до сих пор меня поражает. Для искренних последователей франкмасонства, таких как мой отец, это духовное учение не имеет ничего общего с академической философией, преподаваемой в университетах и оторванной от жизни. Оно скорее происходит от более ранней доктрины западной философии, проповедующей духовный образ жизни.

Когда же не стало отца, я был еще слишком молод для того, чтобы стать франкмасоном. К тому же моя репутация в городе вряд ли позволила бы мне вступить в их ряды. Итак, зная о множестве пробелов в своем формальном образовании, я начал зачитываться философской и религиозной литературой. Даже не знаю, мог ли я тогда выразить точно, что именно искал. Одно могу сказать с уверенностью – это должно было быть что-то, объединяющее мой интерес к философии, медитации и психотерапии. Мне был необходим более разумный философский путеводитель по жизни, но пока не находилось ничего подходящего. И вдруг я наткнулся на учения Сократа и счел это за большое везение.

Я изучал сборник древних гностических текстов в библиотеке Наг-Хаммади в Египте, идеи в которых перекликались с древнегреческой философией. Так я познакомился с Платоном и увлекся его диалогами, изображающими Сократа, мудрейшего греческого философа, который пытался выяснить у своих друзей и прочих собеседников их глубинные жизненные ценности. Главное внимание он уделял фундаментальным добродетелям греческой философии, которые позднее переняли франкмасоны. Сократ не писал философских книг – мы знаем о нем только из трудов выдающихся деятелей того времени, главным образом из диалогов, написанных двумя самыми известными его учениками, Платоном и Ксенофонтом. Согласно легенде, Сократ первым ввел философский метод постановки этических вопросов. Он хотел помочь людям жить разумно. Для Сократа философия не являлась нравственным руководством, скорее она была чем-то вроде психотерапии. По его мнению, занятия философией помогают справиться со страхом смерти, совершенствовать свой характер и даже обрести смысл жизни.

Диалоги Сократа славятся тем, что часто бывают незавершенными. Убежденность философа в том, что он «знает, что ничего не знает» об определенных вещах, называют еще «иронией Сократа», давшей начало традиции греческого скептицизма. Тем не менее своим ученикам он передал положительный опыт того, как следует жить. Краеугольный камень его учения запечатлен в известном отрывке диалога «Апология Сократа». На философа клевещут, называя его безбожником, обвиняя в развращении молодежи своими учениями, и приговаривают к казни. Вместо того чтобы извиняться или просить о помиловании, давить на жалость, указывая на рыдающую жену и детей, как это делают другие, он продолжал философствовать, задавая вопросы своим обвинителям и преподавая этические нормы присяжным. Однажды он доходчиво объяснил, какой смысл вкладывает в слово «философ»:

Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого из вас, и молодого и старого, заботиться прежде и сильнее всего не о теле и не о деньгах, но о душе, чтобы она была как можно лучше; я говорю, «что не от денег рождается доблесть, а от доблести бывают у людей и деньги, и все прочие блага как в частной жизни, так и в общественной»[4][5].