Думай медленно — предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность

Давайте поставим фильм на паузу. Что больше всего хочет получить Леон Панетта в фильме? Согласие. Он хочет, чтобы все люди за столом пришли к единому мнению и чтобы он сам был уверен, что это мнение верно — или, по крайней мере, что оно лучшее из возможных. Большинство людей в подобной ситуации чувствовали бы себя так же. Согласие придает уверенности. Его отсутствие… пусть мы не используем цветистый язык, которым выражается вымышленный Панетта, но нам понятны его чувства. Однако вымышленный Панетта не прав. Людей за столом попросили высказать свое независимое суждение по поводу сложной проблемы и сообщить директору ЦРУ свое искреннее мнение. Даже если бы они все рассматривали одни и те же свидетельства — а на самом деле там наверняка были какие-то вариации, — вряд ли пришли бы к абсолютно одинаковым выводам. Все они разные, с разным образованием, подготовкой, опытом и типом личности. Умный руководитель не станет ждать единого мнения; а если оно появится — это предупреждающий знак, что перед ним результат группового мышления. Разброс суждений — отличное доказательство того, что люди за столом на самом деле думают каждый сам за себя и предлагают уникальный ракурс, под которым сами смотрят на проблему. Вымышленный Леон Панетта должен был прийти в восторг, услышав разные суждения от разных людей. Это была «мудрость толпы» в подарочной упаковке. Все, что ему оставалось сделать, — синтезировать полученные суждения. Для начала хорошо бы подошло обычное усреднение. Или он мог бы совершить взвешенное усреднение — так, чтобы мнения, которым он больше доверяет, оказались бы в финальном заключении более весомыми. В любом случае это глаз стрекозы в процессе работы.

Я спросил настоящего Леона Панетту об этой знаменитой сцене, и он подтвердил, что действительно произошло нечто подобное. «Многие из этих людей были разведывательными аналитиками, которые уже какое-то время участвовали в разведоперациях. В той комнате было много опыта», — вспомнил он. Но не много согласия. Суждения варьировались «от тех, кто считал, что шансы не выше 30–40 %, до людей, которые ставили на 90 % и выше, — и еще было множество мнений между этими величинами». Но настоящий Леон Панетта, бывший конгрессмен, глава администрации при президенте Клинтоне и министр обороны при президенте Обаме, отреагировал на разнообразие мнений совсем не так, как персонаж в фильме. Он его только приветствовал. «Я просил людей вокруг меня говорить мне не то, что, по их мнению, я хотел услышать, а делиться своими искренними мыслями по вопросу», — сказал Панетта[97]. Когда был руководителем администрации президента, он считал сбор и представление разных мнений важнейшей частью своей работы. Настоящий и вымышленный Леон Панетта — полная противоположность друг другу.

А теперь давайте вернемся к фильму. После того как вымышленный Леон Панетта выражает отвращение к разбросу мнений, Майя, главный персонаж «Цели номер один», получает шанс. Все это время она сидела в углу комнаты и кипела от возмущения. «Сто процентов, что он там, — заявляет она. — Ладно, хорошо, 95 %, потому что я знаю, что вас всех пугает определенность. Но на самом деле — сто!» Вымышленный Панетта впечатлен. В то время как все остальные мямлят что-то насчет неопределенности, Майя являет собой воплощение стенобитного тарана. После обнаружения загадочного комплекса сооружений она была настолько уверена, что бен Ладен скрывается именно там, что хотела немедленно разбомбить все в пыль. Неделями, которые тянутся и тянутся без принятия решения о нападении, она фломастером пишет, сколько дней прошло, на стеклянной двери кабинета своего начальника. Мы видим, как она гневно подходит к стеклу и выводит «21» большими красными цифрами, обводя в кружок. Затем она пишет 98, 99, 100 и подчеркивает толстым маркером. Мы чувствуем ее скрученное в пружину нетерпение. Майя права. Бен Ладен там. Не обращайте внимания на остальные мнения.

Вымышленный Панетта разделяет чувства Майи и зрителей. Остальные не желают прямо ответить «да» или «нет», позже говорит он помощнице, потому что они «зашуганные». Степени вероятности — это для слабаков.

Давайте снова нажмем на паузу и поразмышляем, как думает киношный Леон Панетта. Он видит только два варианта: «да, бен Ладен там» и «нет, его там нет». На его ментальном циферблате только два значения, там нет никакого «может быть», не говоря уже о градациях. Судя по тому, как разворачивается действие «Цели номер один», создатели фильма уважают эту позицию. И они рассчитывают на то, что зрители разделят их мнение. Усама бен Ладен там? Да или нет? Это мышление «без экивоков». Так думает Майя, и она права.