Думание мира

Вот лучшие комедиографы современного российского театра ― тольяттинские братья Дурненковы. Строго говоря, они не сатирики, а абсурдисты вроде Дмитрия Горчева или Евгения Шестакова, чьи монологи и рассказы тоже сатирическими не назовешь: это скорее обэриутская традиция. Но и у Дурненковых случаются обращения к современности вроде прелестной одноактной пьесы «Красная чашка», герои которой, два полярника из рекламы, мучительно пытаются убежать от преследующего их медведя и с ужасом обнаруживают, что медведь ― искусственный, как и снег, и все пространство вокруг. Это замечательный пример сражения с еще одной мельницей ― телевизионная реклама служит источником шуток для КВН на протяжении последних пятнадцати лет, то есть с момента своего возникновения. Чаще у нас шутят только над милицией ― тут отметились уже братья Пресняковы со своим «Изображая жертву». Правда, есть у современной сатиры еще одна беспроигрышная мишень, регулярно поражаемая и в сатирических вставках программы «Реальная политика». Это, как вы догадались, парламентарии.

В России нет почти ничего смешнее Государственной думы. Любят у нас еще повысмеивать продажных журналистов: на этом поле тоже поиграли все, от «Квартета И» до Сергея Минаева. Никому и в голову не приходит, что проклятые политические «журналюги» (это словцо осталось, пожалуй, самым востребованным во всем культурном наследии Александра Градского) все-таки лучше сегодняшних коллег, давно утративших меру как в воспевании общественной стабильности, так и в смаковании разнообразной бытовой мерзости. В 1996 году до такого не доходило: и политика была, и «Программы максимум» еще не было. А уж цинизм политической прессы ― ничто в сравнении с полным духлессом нынешних ее разоблачителей, у которых проблемы не только с совестью, но и с грамотностью.

Конечно, случаются и прорывы. Последний роман Виктора Пелевина «Empire V» по всем параметрам подходит под определение «социальная сатира», если бы не одно «но»: когда Пелевин писал «Generation „П“» или «Священную книгу оборотня», он имел дело с вещами определяющими и, простите за неологизм, времяобразующими. Но в последнем по времени романе он ополчился отнюдь не на тех, кого сегодня можно назвать «хозяевами дискурса». О вампиризме и пустотности сегодняшней русской культуры не высказался только ленивый, и это, к сожалению, удар не на магистральном, а на периферийном направлении. Демагоги всех мастей, наловчившиеся манипулировать цитатами из французских и немецких философов, без сомнения, мостили путь нынешним идеологам (и даже используются ими на вторых ролях), но главное зло не в них. Иштар Борисовна, королева вампиров, очень противна, но есть люди пострашнее Иштар Борисовны. Одного из таких персонажей Пелевин подметил первым, но его спецслужебный волк-оборотень, государственник в черной шкуре, получился даже обаятельным, и автор вместе с лисой А Хули временами любуется им (чего не мог не заметить восторженный рецензент книги, цивилизованный патриот Владимир Бондаренко).

Это любование объектом ― вообще характерная деталь современной сатиры: вот, казалось бы, бескомпромиссный «День опричника» Владимира Сорокина. Но ведь и тут не поймешь ― это он высмеивает или завороженно любуется? Сцена, когда все опричники сливаются в акте мужеложства, ― явное издевательство, тут все понятно; но в прочих-то эпизодах чувствуется та же завороженность силой и цельностью, которая заставляла раннего Сорокина стилизоваться под соцреализм. Не знаю, чего там было больше ― любви или ненависти. И боюсь, что все-таки любви: «День опричника» ― ужасно аппетитная книга. И вместо снижения, предполагаемого сатирой, я вижу в ней, напротив, попытку возвысить потомков Николая Платоновича до героев «Князя Серебряного». У Сорокина новая опричнина менее смешна, чем в действительности. Бывает и так.

Впрочем, дело, конечно, не в зачарованности силой и не в садомазохистских комплексах. Отсутствие сатиры в современной России может иметь еще одну, вполне прозаическую мотивацию: все и так смешно. Какой сатирик доведет до абсурда академика Рамзана Кадырова или перешутит «Дом-2»? В середине восьмидесятых говорили: жить стало интереснее, чем читать. Сегодня жить смешнее, чем смотреть или слушать. Так и выглядит встреча с будущим, сынки.

2007 год

Нужное подчеркнуть

Знаете что, давайте мы с вами договоримся. У меня была когда-то в «Огоньке» статья «Смерть интервью» ― о том, что хватит уже повторять банальности и опасливо оглядываться, лучше временно упразднить этот жанр, поскольку все, о чем спросят и что ответят, известно заранее. Но читатель, как выяснилось, не согласен. Он хочет слышать голос звезды и судьбоносную мысль политика, он таким образом как бы трогает своих любимцев. Это как взять автограф: предсказуемость как раз хороша. Не ждете же вы, что Плющенко подпишется Шараповой?