Думать не будем пока ни о чем (СИ)

— Мы решили пока отложить с курортами, — вместо мужа отвечает Наташа.

Кладет руку на его предплечье, чтобы еще раз прихвастнуть камнем. Он правда большой. Я не особо разбираюсь в бриллиантах, но, как писатель, постоянно что-то изучаю, копаюсь в разной нужной — или просто интересно — информации. Такой «метеорит» стоит полмиллиона, если не больше.

С ипотекой и двумя кредитами на машины, шикарной свадьбой, крутым фотографом…

Запиваю эти мысли большим глотком вина, жмурясь от лопающихся на языке пузырьков со вкусом мускатного винограда.

Я была занудой, которая мешала ему красиво жить. Но теперь это уже не моя проблема, и судя по тому, как охотно от стаскивает зубами мясо с Наташиной вилки, новая женщина полностью разделяет его взгляды на жизнь. Точно не тормозит фонтаны счастья, держа в уме пару миллионов долгов.

— У Саши очень важный проект на работе, — тут же перебивает невестку Сашина мама. — Он почти не бывает дома. Уходит в шесть, приходит в двенадцать. Каждую копейку тянет в семью.

— Наташа, а где ваш сынок? — спрашивает моя мама, потому что после реплики Анны Павловны за столом становится тихо, как в проклятой топи. — Воздух тут не то, что в городе, побегал бы — все на пользу.

— Леша у бабушки с дедушкой. — Наташа скармливает Саше еще кусок шашлыка. — Побудет там до конца месяца.

— У родителей бывшего мужа, — вставляет еще одну ремарку Анечка. — У Саши такой напряженный график…

Звонок моего телефона перебивает ее как раз вовремя, потому что Анне Павловне хватило бы ума сказать, что чужой ребенок будет мешать ее сыну штурмовать финансовый Олимп.

На экране фотография моего майора.

Я глупо прикрываю рот рукой. Никак не научусь нормально реагировать на его звонки.

Отвыкла, что мне может звонить мужчина. Саша вообще не очень любил телефонные разговоры, говорил, что ему их хватает по работе, так что мне писал короткие сообщения в духе автоответчика.

Сашин отец встает, чтобы толкнуть тост, и мне приходится сбросить звонок.

Практически наугад быстро набираю под столом: «Не могу сейчас говорить, перезвоню».

Тост у Сергеева — прямо циганочка с выходом. Вот уже где можно точно сказать, что яблочко от яблони упало впритык. Желает финансовых успехов, здоровья, чтобы сердце не болело. И на «сладкое»:

— И давайте уже свою Свистелку замуж, чтобы внук появился — учил бы его в футбол играть, пока тебя ревматизм не разбил!

Свистелка — потому что во втором классе у меня как-то синхронно выпали сразу два передних молочных зуба.

— Рано ей замуж, — отмахивает мой отец.

Саша долго смотрит в мою сторону.

Слишком долго, чтобы это не стало бросаться в глаза.

— Между прочим, Йени встречается с военным, — выдает моя мама ровно под звон соединенных бокалов и рюмок.

Это чтобы Сергеевы не думали, что только у них все устроено и с перспективой.

Только теперь на меня смотрит не только Саша, но и его жена.

Глава двадцать пятая: Антон

Я приезжаю из командировки задолбаный в ноль.

Вообще я люблю свою работу и чувствую себя в ней, как рыба в воде, но иногда такой пиздец по всем фронтам, что хочется послать все на хер, уволиться и завести, наконец, пруд с карасями в своей деревеньке, посадить клубнику, пару деревьев. Работать консультантом, получать столько, чтобы хватало на хлеб с маслом, и хотя бы до пятидесяти лет сохранить часть волос без седины.

Смотрю на себя в зеркало в ванной, провожу руками по мокрым волосам. А сохранять, по ходу, уже почти нечего. Хорошо, что стригусь коротко, а то был бы как Старец горы.

Я набрал Очкарика сразу, как только немного подзарядил телефон, хотя сначала собирался поспать час-другой. Но переступил порог дома — и вдруг стало странно одиноко, что никто не выбежал встречать на порог, рассказывая, что у нас на ужин.

И даже ни одной ее вещи не осталось — с чем приехала, с тем и уехала.

А вместо того, чтобы поболтать с малышкой пять минут, услышал в трубке гудки и сообщение вдогонку, что она занята.

Странно. Обычно охотно берет трубку и заговаривает меня всякой интересной и не очень ерундой. За пять-десять минут выдает такой поток информации, что я ее перевариваю целый день. О книгах, о фильмах, о своих творческих планах, о том, что учит японский язык и нашла новую интересную группу, на которую сразу присылает ссылку.

Иногда мне нужно просто слушать и поддакивать, не вторгаясь.

И это не потому, что Очкарик бестолковая или слишком в фокусе своего «Я».

Это нервы и неуверенность. Страх, что мне станет скучно. Кто-то внушил ей хреновый стереотип, будто мужика надо развлекать, иначе зачем тогда женщина?

Нужно что-то с этим делать, если мы будем развивать отношения.

Когда выхожу из ванной, еще раз проверяю телефон — ничего. И это от моей болтушки?

Может, что-то случилось? К тому чертовому сообщению эта любительница тыкать «скобки» в конце каждой фразы не добавила ни одной.

Падаю на кровать, мордой в подушку, снова набираю ее номер.

Она берет не сразу и говорит тихо, как будто переживает, что нас услышат.

— Ты играешь в шпионов? — тоже шепотом спрашиваю я, когда Йен сбивчиво здоровается.