Думать не будем пока ни о чем (СИ)

Спустя пару часов, когда я забираю из аптеки увесистый пакетик с лекарствами, звонит телефон. С забитыми руками говорить не очень удобно, но это может быть мать, и мало ли что там случилось за то время, пока я гоняю по магазинам.

Даже не глядя на экран, на автомате нажимаю на иконку ответа и только задней мыслью понимаю, что звонит мне не мать и не Очкарик, а абонент «Н».

Послать ее на хуй что ли?

Первое, что я слышу в трубку — плач. Громкий и на грани истерики. Плачет Наташа редко, в основном устраивает скандалы с криками и театральными сценами и крепкими выражениями. Нужно отдать должное — характер у нее железный и непробиваемый, слезы Наташка никогда не жаловала. За три года наших отношений, кажется, видел как ревет всего-то пару раз.

Забрасываю вещи на заднее сиденье и продолжаю молча слушать всхлипы и непонятное бормотание. Правда. Терпение тает на глазах.

— Антон? — Она как будто только сейчас поняла, кого набрала.

— Что на этот раз?

— Мы с Сашей… — Наташа натужно хлюпает носом. — Мы разводимся.

— Поздравляю. — Завожу мотор, мысленно давая ей еще десять секунд, чтобы закончить разговор хотя бы на паузе приличия, а не доведя меня, как обычно, до белого каления очередной хуйней. — Искренне советую не тупить и подать заявку в книгу рекордов Гиннеса на самый короткий брак. Люди каждый день женятся и разводятся, вдруг прямо сейчас где-то на Аляске из ЗАГСа выходят молодожены, который тут же побегут разводиться?

— Какой же ты… — Наташка внезапно замолкает.

Ясно-понятно.

— Что тебе нужно? — Я так устал за последние сутки, что даже не хочу тянуть кота за яйца.

— Почему ты сразу подозреваешь…

— Не было бы нужно, — перебиваю ее, — был бы я мудаком, говном, ну и дальше по стандартному списку.

Она молчит.

— Нам с Лешей нужно где-то жить. Пожалуйста, Антон… Хотя бы какое-то время. Его только-что привезли, он снова с заложенным носом и температурой! Больше никогда не отдам его отцу — они калечат мне сына!

Я знаю, на что она намекает.

Сын болеет, значит, в гостиницу с ним нельзя. Снять квартиру прямо сейчас, как всегда, не вариант: снова ничего не отложила на черный день. Ничего нового в общем.

— Ты же все равно сейчас в доме живешь …

Молчу.

«Зачем эти паузы, Наташ? Мы же не первый год замужем, я тебя знаю, как свои пять пальцев».

— Мы поживем в квартире пару дней, пока не найду постоянное жилье. Пожалуйста! Мне не к кому пойти! Юля уехала на курорт, вернется только в понедельник, у Оксаны карантин, сама гриппует со всей семьей, куда мне туда с больным ребенком? А больше… нет никого, кроме тебя.

Вот же блядство.

Ну и что с ней делать?

Поступить так как заслуживает — послать прямо сейчас, выключить телефон и сделать так, чтобы ее голос и сообщения больше никогда не фонировали в моей вселенной? Мне в общем по фигу, что там с ней, но как-то… да ну хрен его знает. Это не жалость и точно не привязанность. Я тупо не могу просто так отпинать женщину, с которой, как бы там ни было, пытался строить отношения целых три года. А сын у нее действительно сильно болеет, и если бы Наташка хоть раз прислушивалась к советам моей матери, возможно, ребенок бы давно забыл, что такое сопли после каждого сквозняка.

— Антон, пожалуйста… — Моя бывшая продолжает хлюпать в трубку. Так натурально жалобно, что даже хочется верить в искренность.

С другой стороны, однажды она уже проворачивала такой фокус. После очередного расставания и очередной попытки наладить отношения с учетом полученного опыта. В обе стороны, потому что иногда и я был тем еще поганым хером. Но суть в другом: она очень быстро перепрыгивала через порог внутрь моей жизни, но потом очень крепко цеплялась за каждую мелочь, лишь бы остаться в ней, даже когда я в открытую посылал ее на хуй. И если бы в наш окончательный разрыв я не вывез все ее вещи, она бы возвращалась снова и снова, делая вид, что приехала забрать серьги или свитер, а на самом деле «случайно забывая» еще один мешок своих тряпок.

Если я пущу ее к себе, ситуация повторится один в один. Не верю, что взрослая упрямая — упертая! — женщина могла кардинально измениться за каких-нибудь несколько месяцев.

— Ты тоже меня предашь? — не успокаивается она.

Если помолчу еще секунд тридцать, снова начнет орать. Не сдержится. В этом вся проблема: она не способна делать выводы, не понимала, как нужно, даже когда говорил об этом четко и ясно.

Ну и я все же никогда ее не любил. Если бы были чувства, наверное, прощал бы и, хрен с ним, шел на уступки и был терпеливее. В теории.

— Ко мне ты не поедешь, Наташ, — говорю спокойно и четко. Вдруг, в этот раз она, наконец, меня услышит и сделает правильные выводы. — Ты в курсе, с кем я, а я знаю, кто ты и как ты любишь создавать видимость отношений, когда их нет и в помине.

— Снова будешь вспоминать старое? Ты совсем не способен прощать?

Все-таки зря надеялся, но попытка не пытка.