Думер

Тут уже ясно, что без драки не обойтись. В общем-то за одно только «обсос» парни нарывались, но использовать свое «нечто» не хотелось — не те масштабы. Как говорится, большая сила — большая ответственность. Зато припугнуть — в самый раз.

Сконцентрировался на силе, постарался прислушаться к своему телу. И, честно говоря, ничего не слышал.

— Сышишь, чувидло? — подал голос третий паренек, тот, что с баллончиком. — Сибиряков не узнал? Ну так мы ща…

Без лишних разговоров я пробил ему прямой в грудь.

…Пробил бы, если бы паренек остался на месте. Он каким-то чудом умудрился уклониться, будто знал об ударе заранее. В грудь тут же прилетел апперкот, тем временем здоровяк пнул в бочину.

И все это меньше, чем за один удар сердца. Упал я быстро — даже не успел еще осознать происходящее. Удары полились один за другим, между ними едва доносились озлобленные выкрики.

— Будет знать, как наших…

— Всех вас…

Сколько я не тужился, силы не появлялись. Дар не активировался, никто не летал, ладони ничего не плавили. Да и некогда им было бы кого-то плавить, мне только и оставалось, что защищать лицо. Впрочем, от твердых носков берцев это едва ли защищало — из носа и губ уже хлестала кровь. Били жестко, яростно.

Нет, не били. Убивали.

Из наушников все еще прерывисто доносилась «Сказочная тайга», куплет про розовый снег и Сатану, собирающего в лесу свежие души. На окраине сознания промелькнула мысль, что еще одну душу он соберет вне всякого леса, но тайга будет довольна.

И тебя она получит. И тебя. Она. Получит.[5]

Удары прекратились. Двое приподняли меня за руки, будто распять хотели. Изо рта потянулась вязкая кровавая слюна. Розовая.

— Розовый снег… — в полубреду усмехнулся я, — даже во сне…

От меня, видимо, ждали извинений или просьб пощады — зачем-то ведь перестали бить, приподняли. Невысокий торжествующе стоял передо мной, что-то говорил, а я не слышал, только напевал засевшую в голове песенку. И, не услышав от меня ничего вразумительного, парни решили продолжить мясилово.

Ударить они не успели. Из-за крови в носу было щекотно, что-то там такое накопилось, что заставило меня чихнуть. И ровно на этом «чихе» по земле разошлась ударная волна, отбросившая всех троих нападавших.

Сил у меня не прибавилось, но и им досталось — каждый отлетел метров на пять, а тот, что был передо мной, и вовсе влетел в стену. За каждым по асфальту протянулся след из трещин. Уже хоть что-то. Закрепить бы…

Нападавшие быстро оклемались, испуганно переглянулись. И, словно между ними мелькнул какой-то очевидный вопрос, все одновременно кивнули, затем метнулись ко мне. И сделали это тоже как-то по-особому. Я готов был поклясться, что простой человек не может двигаться с такой скоростью — особенно после того, как несколько секунд назад его впечатало в стену.

И вот уже избиение продолжилось как и раньше. Сделать ничего не получалось. Если только…

Видимо, по голове я получил уже конкретно, поэтому находился в каком-то истерическом припадке. Вчера я разбрасывал опасных бандитов силой мысли, а сегодня загибаюсь от ударов каких-то сибирских гопников.

«А ты тоже слушай. Помогает», — вспомнились слова Ассоль. Из разбитых губ невольно раздалось:

— Облака в небо спрятались…

Очередной удар в живот заставляет согнуться.

— Звезды пьяные смотрят вниз…

Пинок в позвоночник получается столь сильным, что уже кажется, будто там что-то основательно сломалось.

— И в дебри… — Удар. — Сказочной… — Еще один. — Тайги… падают… они.

Удары прекратились. В ушах звенело, и потому я долго не слышал, о чем переговариваются достопочтенные господа. Только почувствовал, как снимают с шеи наушники, как достают из кармана плеер, от которого успела отколоться крышка.

Меня за шиворот оттащили к стене, потрясли по щекам.

— Ау! — Помахали перед глазами рукой. — Кивни, если да. Слышишь?

Отвечать не стал из принципа. Были подозрения, что напали на меня какие-то нездоровые наркоманы. Небольшая пауза в избиении несказанно радовала, лелеял шанс, что дар снова активируется — эти отморозки свое заслужили. Но что для этого нужно было сделать, я не знал. Ни кристаллов, ни зелий поблизости не было.

— Ты где кассету Самойловых достал, а?

— И текст знает, во дает! — вторил где-то рядом второй голос.

Они что, из-за плеера на меня так набросились?

— Где достал, там уже нет, — ответил я после долгой паузы.

— Вот только это свежак, — заметили они. — Разве что от нас контрабандой завезли.

— Сышишь, чувидло, — добавил другой. — Ты вроде на медведевского не похож.

— А форма ихняя! — добавил второй.

— Форма? — горько усмехнулся я, сплевывая кровавую слюну.

— Ну!

— Шеврон чей набит? — Один из парней хлопнул меня по плечу. — Кроссы чьи? Ты дураком давай не прикидывайся.

— Мы таких на раз-два колем, — добавил второй.

— Дооооо! — поддержал здоровяк.

— Как вы сказали? — пытался соображать я. — Медведевский?

— Ну! — вновь хлопнул меня по плечу один из них.

— Графов Медведевых? — переспросил я, сомневаясь в совпадении.

— Ну а кого ж!