Дунайские ночи (Художник Г. Малаков)

— Потому что теперь вы заручились невмешательством стран Варшавского пакта. Они застрянут в тупике «Проблемы номер один». Я не ошибся?

— Мистер Грэхэм, вы хотите услуги за услугу? Но… мои сведения будут стоить гораздо дороже, чем ваши.

— Вы тоже, оказывается, шутник, мсье. Мстительный шутник. Да, здорово отомстили мне… за все.

— Но теперь мы квиты и у вас есть возможность начать все сызнова.

Они расплатились и пошли по аллее по направлению к Королевскому павильону — он виднелся невдалеке, в конце пруда. Там они сели в двухместный спортивный «ситроен», поехали по широкому проспекту Фоша, ведущему к гигантской круглой площади Этуаль, к Триумфальной арке и могиле Неизвестного солдата.

В одной вечерней парижской газете, через несколько часов после беседы Картера с Чарли, была напечатана сенсационная заметка. «Сегодня в пять часов пополудни два американских туриста, светлокожий янки и смуглолицый южанин, скорее всего, бразилец, потрясли парижан, давно отвыкших удивляться чему-либо. Это случилось неподалеку от Триумфальной арки. Американцы, совершая свое безумство, по-видимому, рассчитывали на то, что и над ними когда-нибудь будет воздвигнута триумфальная арка, а на их могилах заполыхает неугасимое пламя, которое согревает Неизвестного солдата.

Заокеанские гости весь день колесили по Парижу на мышином «ситроене», взятом напрокат, заезжали, вероятно, в каждое попутное бистро, хлебали аперитив. Они накачались по самые брови. Проносясь по авеню Фош «пьяный ситроен» налетел на тяжелое «Рено». Почему? Зачем? Уж не с намерением ли испробовать прочность радиатора машины, а заодно и двух хмельных голов? К счастью, не два американских трупа были доставлены в полицейский морг, а только один. Северянин, по фамилии Грэхэм, отдал богу душу мгновенно, при столкновении с грузовиком. Южанин отделался ушибами. К сожалению, его личность не удалось установить не только репортерам, но и полиции: потерпевший бесследно исчез. Зеваки с авеню Фош, бывшие свидетелями аварии, утверждают, что видели раненого за мгновение до того, как на место происшествия прибыла полиция. Зеваки, как известно, фантазеры, но… Желаем вам скорого выздоровления и доброго здоровья, таинственный южноамериканец!»

Заметка эта, как выяснилось значительно позже, была инспирирована «южноамериканцем Чарли», важным сотрудником разведывательного отдела объединенного англо-французско-израильского штаба специальных войск.

Пока парижская полиция занималась трупом Картера, Чарли приводил в порядок свои трофеи. В тихом, огороженном железной решеткой особняке на авеню Фош, где размещался разведывательный отдел объединенного командования держателей акций Суэцкого канала, Чарли собственноручно выстукивал на машинке все то, что зафиксировала магнитофонная лента в кафе Прекатлан. Голос покойного мистера Рандольфа Картера звучал ясно, как живой.

Час спустя в распоряжении англо-французско-израильских генералов, будущих усмирителей и покорителей строптивого Египта, посмевшего замахнуться на священную собственность своих «благодетелей», был важнейший документ, дающий им возможность без оглядки на Советский Союз обрушиться на египтян. Когда начнутся действия в зоне Суэцкого канала, русские будут втянуты в неожиданные грозные события в Венгрии. Все их лучшие дивизии, во исполнение Варшавского пакта, устремятся к берегам Дуная и не смогут помешать объединенной армаде французов, англичан, израильтян совершить возмездие на берегах Нила и Средиземного моря.

Часть вторая ЗАСТАВА НА ДУНАЕ

Застава Смолярчука находилась в самом крайнем на Дунае городке Ангоре. Дальше, в гирле Дуная, в его бесчисленных рукавах, протоках и на островах нет крупных населенных пунктов. Только небольшие рыбачьи деревушки, домики бакенщиков и лесников. Ангорская застава была и самым крайним подразделением дунайских стражей — к ее левому флангу примыкали морские пограничники.

И штаб Смолярчука, и солдатская казарма, и все службы находились в самом большом здании Ангоры, возвышающемся на берегу Дуная и окруженном старыми акациями. Дом был двухэтажный с террасой для оркестра и любителей потанцевать, построенный еще румынами лет тридцать назад из камышовых прессованных плит, обмазанных глиной. При короле Михае и его боярах здесь сияло огнями «Тиволи», крупнейшее увеселительное заведение Нижнего Дуная. Загулявшие удачливые рыбаки могли в захолустном «Тиволи» с таким же шиком и блеском прокутить свои бешеные деньги, как и в Бухаресте, потопать в дансинге, послушать знаменитый цыганский оркестр, поиграть в рулетку, провести ночь или час в уединенной келье с любой красавицей. Рыбаки развлекались в «Тиволи» изредка, только по случаю удачного белужьего или осетрового лова. Постоянными посетителями «Тиволи» были скупщики икры и красной рыбы, владельцы судов, любители дунайской экзотики, американские, немецкие, французские, итальянские и скандинавские туристы, контрабандисты, высокооплачиваемые, болтающие на всех европейских языках сезонные дамы из Бухареста и недорогие постоянные жительницы Ангоры — цыганки.