Дунайские волны

– Ваше императорское высочество, хочу познакомить вас с генерал-адъютантом Василием Перовским, моим министром иностранных дел, и с генералом Андреем Березиным, его советником.

Плон-Плон пожал нам руки с поклоном, сказав Перовскому, что наслышан о нем и почтет за честь познакомиться с таким известным человеком. А потом посмотрел на меня внимательно, но сказал лишь про un grand plaisir de faire v tre connaissance – «огромное удовольствие завязать с вами знакомство».

Ужин был великолепен – Плон-Плон потом заметил, что так вкусно он не ел даже во Франции. Впрочем, я полагаю, что если он и кривил душой, то самую малость – я успел побывать пару раз в трехзвездочных французских ресторанах, но так, как здесь и сегодня, я не питался никогда. Каждое блюдо было симфонией вкусов, каждое вино как нельзя лучше подходило к блюду, к которому оно подавалось… На столе были вина из Франции, Германии, Италии… Вот только Крыма не было вовсе; тамошнее виноделие пока еще находилось в зачаточном состоянии.

За обедом, «бойцы вспоминали минувшие дни» – Перовский рассказал про свое участие в Бородинском сражении, плен и путешествие под конвоем до самого Парижа. Потом Василий Алексеевич поведал о своем недавнем походе на Хиву. Император же расспрашивал Плон-Плона про Крым, а я был тем самым Васькой, который «слушал, да ел». Принц время от времени бросал на меня заинтересованные взгляды, но я был величиной неопределенной, про генерала Березина здесь не слышал никто, или почти никто, и что я собой представлял, Наполеон-Жозеф явно не знал.

Потом подали кофе, а не чай, который обычно предпочитал император, а к нему – воздушные пирожные и неплохой французский коньяк. И тут император вдруг сказал:

– Ваше императорское высочество, вы не будете против, если я оставлю вас в компании моих генералов?

– Конечно, нет, ваше императорское величество, – улыбнулся Плон-Плон. – Сочту за честь пообщаться с двумя храбрыми русскими военачальниками.

Когда Николай вышел, я предложил:

– Ваше императорское высочество, не хотели бы вы попробовать русского коньяка?

– Не отказался бы, мой генерал. Никогда в жизни не пробовал напитка, сделанного из винограда, выращенного в вашей северной стране.

– Тогда давайте пройдем в соседнюю гостиную, там нам будет более удобно беседовать и дегустировать этот божественный напиток.

Я велел лакеям принести туда рюмки для коньяка, нарезанный лимон и шоколад, а сам пошел к себе и взял одну из бутылок, которые я вез в подарок своему знакомому в Венесуэлу. Тот, побывав в России, пристрастился к хорошему армянскому коньяку, и я решил подарить ему пару бутылок самого лучшего. В магазине, куда я заскочил перед отходом, была всего одна бутылка двадцатилетнего «Наири» и одна пятнадцатилетнего «Васпуракана». Я купил обе, а теперь решил пожертвовать «Васпураканом» ради нашей встречи. Тем более что Плон-Плон мне откровенно нравился – хоть я с ним практически и не разговаривал, но из того, что я услышал, он показался мне умным, проницательным и практически лишенным сословных предрассудков, что в данном времени было скорее редкостью, хотя это касалось в определенной мере и Василия Андреевича.

– Мой генерал, а откуда этот коньяк? – спросил Плон-Плон, взяв бутылку в руки.

– Из русской Армении, ваше императорское высочество, – улыбнулся я.

– Мой генерал, мы же здесь все свои. К чему эти «высочества»? Я такой же генерал, как и вы.

– Хорошо, мой генерал. А насчет коньяка… Знаю, что у вас во Франции коньяком называется только то, что делают в районе города Коньяк. Но думаю, вам понравится и этот напиток.

Попробовав «Васпуракан», принц встал и сказал торжественно:

– Такой божественный напиток можно пить только стоя. Здоровье Его Императорского Величества Николая!

Мы все встали и, чокнувшись, отпили из наших бокалов. Я заметил, что Плон-Плон проигнорировал и лимон, и шоколад, и запоздало вспомнил, что это вроде только русская традиция. Этому коньяку ничего подобного, если честно, и не требовалось – он был необыкновенно мягким, с изумительным букетом и вкусом; я впервые пил именно пятнадцатилетний.

В ответ Василий Андреевич провозгласил тост за здоровье всех присутствующих, после чего посмотрел на каминные часы и сказал сокрушенно:

– Прошу меня извинить, мои друзья. Дела!

Распрощавшись с ним, мы уселись на удобные кресла. Плон-Плон посмотрел на меня и сказал с улыбкой:

– Мой генерал, полагаю, что и вы из той же эскадры, что и мой недавний спутник капитан Домбровский. Причем, в отличие от него, вы, если я не ошибаюсь, занимаетесь примерно тем же, что делал ваш фельдмаршал Барклай де Толли вдобавок к своей полководческой карьере.

Я ответил с чуть заметной усмешкой:

– Мой генерал, вы же знаете, что если бы это было действительно так, то я бы никогда вам в этом не признался, – улыбнулся я. – Но вы правы в одном, я действительно из той же эскадры, что и Николя Домбровский.