Дунайские волны

Я ожидал увидеть худого старца, который «над златом чахнет», но Лева оказался не в пример сказочному герою упитан и по-одесски остроумен. Как всегда, разговор начался с «анкетных данных». Когда я его спросил о том, почему он уволился с флота, Лева чуть посмурнел:

– Знаешь, Ник, в девяносто седьмом нам вдруг объявили, что наш боевой корабль по разделу Черноморского флота передается «победоносному и славному» флоту Незалэжной Украины. А я, видишь ли, хоть и родился в Одессе, но служить Украине – это значило служить твоей Америке, что мне, прости уж, западло.

Я поговорил с нашими в Севасе на предмет перехода в российскую часть флота. Но тогда оттуда многих увольняли, а вакансий не было от слова вообще. А тут и супруга моя ненаглядная сообщила мне вдруг, что, мол, нахрен ты мне нужен со своей нищенской зарплатой, и выгнала меня из моей же служебной квартиры, кою она успела незадолго до того прихватизировать.

Я тогда пошел на «рыбку» – на сейнера, базировавшиеся на Камчатке. Супружница же моя бывшая с ходу выскочила замуж за какого-то шлимазла со Львова – как оказалось, они уже давно встречались – и уехала с ним и с нашими детьми на историческую родину. А тут и компания камчатская списала весь состав нашего сейнера. Деньги мне были нужны позарез, моя бывшая из Израиля завалила меня письмами, дескать, твоим детям – так и писала, стерва, «твоим детям» – нужно пианино, скрипка, то-се, пятое-десятое…

Сижу я, ломаю голову, а тут вдруг весточка приходит от Вити Никольского – я с ним срочную служил, да и потом мы не раз пересекались в портах – мол, не хочешь ли ко мне, мне как раз нужен грузовой помощник… И когда его на «Надежду» перевели, то и я, понятно, с ним вместе перешел.

Ну, а здесь… Вот уже мне кавторанга дали. Дмитрий Николаевич сказал, что именно я ему зачем-то понадобился главным на Березинском пути.

– Лев, рассказали, что ты вышел из амплуа и кучу разного добра выдал из закромов «Надежды» для будущей Черноморской кампании…

– Из какого такого амплуа? Кощея?

Я смущенно кивнул, а Лева сказал абсолютно серьезно:

– Так это для дела нужно, а для нашей победы я ничего не пожалею.

Да, на этот раз Лева не поскупился. На баржи, которые по Березинской системе и Днепру пойдут на юг, грузили электрогенераторы, бензовозы, передвижные мастерские, радиостанции, сборные домики, медицинскую аппаратуру и многое другое из того, что необходимо будет для дальнего похода.

С особой осторожностью погрузили боеприпасы, вооружение – контейнеровоз должен был доставить на Север и военные грузы, предназначенные для наших арктических частей. В трюмы плоскодонных барж аккуратно погрузили большие эластичные емкости для горючего. Баржи подвели к борту танкера «Лена», и в них закачали горючее для бэтээров, автомобилей, вертолета и наших кораблей. Топлива потребуется много, и потому после ухода основного каравана будет сформировано еще несколько караванов с горючим и грузами для армии.

– Ну а как ты собираешься руководить работой водной системы?

– Партия сказала «надо», комсомол ответил «есть!» Справимся. Тем более что в этом деле присутствует и личный шкурный интерес. Хочу в Одессу завернуть. Гляну, какой она была, красавица наша, за сто с лишним лет до моего рождения. На месте ли Дюк, Примбуль и Дерибабушка… Эх, молодежь, не понять вам душу настоящего одессита…

Лева, конечно, заслужил эту сомнительную синекуру. Если первые два каравана организовывали любители, то в третьем все был продумано до мелочей. Завтра мы будем в Риге, а послезавтра в Улле пересядем на один из пароходов сопровождения, а на «Выборг» вернемся в Орше. «Мы» – это адмирал Нахимов и я, а также отделение морпехов сопровождения. Сейчас мы с Павлом Степановичем стояли на палубе и тихо разговаривали.

Мой визави вспоминал о своем походе на фрегате «Крейсер» к берегам Америки. Он побывал и на Аляске, и в крепости Росс – это недалеко от нынешнего Сан-Франциско. Я рассказал адмиралу, как в XXI веке эти места выглядели в нашей истории, и адмирал лишь покачал головой.

– Вот, никогда не думал-с, что тамошнее захолустье станет многомиллионным городом. Заходил я и в Монтерей – так там вообще не на что было посмотреть, в Россе и то домов было поболее-с.

«Выборг» – небольшой корабль. Чтобы разместить меня и Нахимова, а также несколько морпехов, экипажу пришлось потесниться. Нам с Нахимовым уступили двухместный кубрик. Мне показалось неудобным обременять своим присутствием столь уважаемого человека, но Павел Степанович в ответ лишь рассмеялся.

– Эх, голубчик, видели бы вы мою каюту на «Крейсере». Я там жил-поживал вместе с 28-фунтовой пушкой. Каюта была и без того маленькой: койка, тумбочка да полочка с иконой Николая Угодника, покровителя российских моряков, с лампадкой. Во время боя все лишнее из каюты выносилось, и наши матросики палили из нее по неприятелю-с.