Дунайский лоцман. Необыкновенные приключения экспедиции Барсака

Так любовь, которую питали друг к другу Жанна Морна и Марсеней, явилась откровением для них самих.

На следующий день начали заниматься вопросом о том, как разделить экспедицию, и внезапно столкнулись с непредвиденными трудностями.

Относительно европейцев дело было просто. С Бодрьером отправлялись Эйрье и Кирье – согласно полученным ими инструкциям – и Тассен – по своему личному вкусу. К

Барсаку присоединились Понсен и доктор Шатонней. К

ним же примкнул и Амедей Флоранс, так как более длинный путь этой части экспедиции обещал дать обширный репортерский материал.

Капитан Марсеней имел приказ: откомандировать в конвой Бодрьера сто своих людей под командой лейтенанта из гарнизона Сикасо, самому же с другой сотней присоединиться к Барсаку. Приученный к дисциплине, он был очень смущен и с тоскою спрашивал себя, к какой части присоединятся Жанна Морна и Сен-Берен.

Какой вздох облегчения, когда молодая девушка объявила, что она сопровождает Барсака! И какой вздох разочарования последовал за первым, когда Жанна прибавила, что она и Сен-Берен ненадолго останутся с почтенным депутатом Юга и намерены покинуть его через несколько переходов, чтобы продолжать собственные исследования севернее.

Среди офицеров поднялся всеобщий шум возмущения.

Не было ни одного, кто не порицал бы девушку за такой неблагоразумный проект. Как! Одна, без эскорта она рискует углубляться в эти почти неизведанные области, куда не проникала даже французская армия? Ей доказывали, что такое путешествие невыполнимо, что она рискует жизнью, в лучшем же случае старшины деревень не позволят ей пройти.

Ничто не помогало. Жанна Морна оставалась непоколебимой, и даже капитан Марсеней не мог на нее повлиять.

– Вы теряете время, – смеясь, заявила она. – Вы лишь застращаете дядюшку, который выкатывает вон там испуганные глаза.

– Я?! – запротестовал Аженор, захваченный врасплох.

– Да, вы! – подтвердила Жанна Морна. – Вы умираете от страха, это видно. Значит, на вас повлияли все эти предсказатели несчастья?

– На меня?! – снова повторил бедный Сен-Берен.

– Чего вы боитесь, племянник? – спросила Жанна с величавым видом. – Ведь я буду с вами!

– Но я не боюсь! – возражал Сен-Берен, разъяренный тем, что к нему были привлечены все взгляды.

Жанна Морна обратилась к собеседникам.

– Я покинула Европу с целью пересечь Хомбори и достигнуть Нигера в вершине петли у Гао. Я пересеку

Хомбори и достигну Гао.

– А туареги ауэлиммидены, которые занимают в этой области оба берега Нигера?

– Я смеюсь над туарегами, – ответила Жанна Морна, – я пройду среди них.

– Но почему Гао, а не какой-либо иной пункт? Какая могущественная причина заставляет вас направиться именно туда, раз вы путешествуете для удовольствия?

– Мой каприз! – ответила Жанна Морна. Раздались аплодисменты. Офицеры нашли, что ответ вполне во французском духе.

– Это, в самом деле, могущественный мотив, – провозгласил комендант Вергез. – Каприз хорошенькой женщины это ultima ratio56, и мы не будем спорить, Когда закончилось распределение официального и полуофициального персонала экспедиции, оставалось распределить низший, что казалось легким.

Десять ослов, пять погонщиков и десять носильщиков, принадлежавших Жанне Морна и Сен-Берену, естественно, следовали за теми, кто их нанял. Остальных погонщиков, носильщиков и вьючных животных разделили на две неравные группы: более многочисленная должна присоединиться к той из двух экспедиций, которой предстоит более

56 ultima ratio ( лат.) – высший довод.

долгий путь, то есть к экспедиции Барсака, и у нее же должен был остаться проводник Морилире. Все без возражений с этим согласились.

Но когда дошло до осуществления этой комбинации, начались затруднения.

При первых же словах, сказанных на этот счет, Морилире заявил решительный отказ, и его не могли образумить никакие доводы. По его словам, он нанимался только до

Сикасо, и ничто в мире не заставит его идти дальше. Напрасно настаивали; напрасно употребляли всякие средства, включая запугивание, от Морилире только удалось добиться согласия сопровождать экспедицию Бодрьера. А

убедить упрямого негра идти на восток с Барсаком оказалось невозможным.

Вдобавок ко всему этому появились такие же затруднения с погонщиками и носильщиками; за исключением нанятых Жанной Морна и ее племянником, они единодушно отказались идти дальше Сикасо. Просьбы, обещания, угрозы – все было бесполезно. Точно столкнулись со стеной; пришлось отказаться от мысли переспорить их, Стали искать нового проводника и других слуг. Не стоило большого труда набрать слуг, но несколько дней прошло, прежде чем нашли проводника-туземца, внушающего некоторое доверие. Это был негр лет 35-40 по имени Бала Конере, уроженец Ньелы, из поселка Фоллона, расположенного на пути экспедиции Бодрьера, но знакомого с некоторыми местностями в Мосси. Этот Бала Конере был нанят.