Дунайский лоцман. Необыкновенные приключения экспедиции Барсака

– Безусловно, – заявил Понсен. – 5 д. и 12 ф. представляют дату и попросту обозначают 5 декабря и 12 февраля.

Пр. д. значит пройденные деревни, м. – мужчины, в ср. – в среднем, ж. – женщины, н. кд. – на каждую деревню, кв. км

– квадратные километры и так далее. Это все очень просто.

А самое интересное, это заключение, то есть общее количество населения в Петле Нигера. Вы видите запись на 5 декабря, нас. в ц., то есть население в целом: 1 479 114 человек.

– Да, я вижу, – сказал Флоранс, – но я вижу также под датой 12 февраля: нас. в ц. 470652. Какое из этих чисел верное?

– Оба, – заверил Понсен. – Первое верно на 5 декабря, а второе на 12 февраля.

– Выходит, что в промежутке произошла ужаснейшая эпидемия, о которой мы ничего не слышали?

– Я этого не знаю, и не хочу знать, – с великолепным презрением заявил Понсен. – Статистик, достойный своего имени, не должен размышлять, сударь! Он смотрит, наблюдает, все подсчитывает, подсчитывает здесь и там, и из его исследований, наблюдений, вычислений результаты вытекают сами собой. Неважно, что они меняются! Это ма-те-ма-ти-че-ски неизбежно, если изменяются данные.

Такая подробность не мешает сложению быть сложением, вычитанию – вычитанием, умножению…

– Умножением и так далее.

– И так далее, – машинально повторил Понсен. – Статистика – неизменяемая наука, но она постоянно эволюционирует, сударь!

Удовлетворив любопытство настолько, что даже этого не ожидал, Амедей Флоранс поспешил закончить разговор на этой восхитительной истине.

Собираясь вместе, пленники вели разговоры гораздо более серьезные. Как и можно думать, они чаще всего разговаривали о своем положении и о том, от кого оно зависело, о Гарри Киллере, который произвел на них неизгладимое впечатление.

– Кем мог бы быть этот субъект? – спросил однажды

Барсак.

– Он англичанин, – ответила Жанна Бакстон. – Его акцент не позволяет в этом сомневаться.

– Пусть англичанин, – ответил Барсак, – но это ничего не объясняет. Во всяком случае, он человек необыкновенный. Создать такой город в десять лет, преобразить пустыню, привести воду туда, где ее не знали веками, – это доступно лишь гению, вооруженному обширными научными знаниями. Неоспоримо, что этот авантюрист наделен чудесными дарованиями.

– Это тем более непонятно для меня, – сказал Амедей

Флоранс, – что я считаю Гарри Киллера сумасшедшим.

– Он по меньшей мере полусумасшедший, – подтвердил доктор Шатонней, – но полусумасшедший алкоголик, что еще ужасней.

– Соединение этих двух качеств, – сказал Амедей

Флоранс, – создает классический тип деспота, то есть человека, поддающегося каждому своему побуждению.

Судьба дала ему власть, и он распоряжается ею, как избалованный ребенок. Не терпя ни малейшего сопротивления, он мгновенно переходит от бешенства к спокойствию и обратно, и проявляет глубокое презрение к человеческой жизни, разумеется, к чужой.

– Подобные типы нередки в Африке, – объяснил доктор

Шатонней. – Привычка жить постоянно в обществе людей, гораздо ниже стоящих по положению, которыми можно бесконтрольно распоряжаться, часто превращает в жестоких сатрапов80 тех европейцев, которых не защищают от такой заразы твердый характер и возвышенная душа.

Деспотизм – местная болезнь колоний. Гарри Киллер зашел немного дальше других, вот и все.

– По-моему, он сумасшедший, я это повторяю, – заключил разговор Амедей Флоранс, – а на сумасшедших

80 Сатрап – в древней Персии начальник области. Сейчас это слово означает жестокого, самовластного начальника, самодура.

нельзя рассчитывать. Сейчас он о нас забыл, а, быть может, через пять минут прикажет казнить.

Но мрачные предположения Амедея Флоранса не оправдывались, и ближайшая неделя не принесла ничего нового. Зато 3 апреля произошли два события совершенно различного характера. Около трех часов дня пленники были приятно удивлены появлением Малик. Негритянка бросилась к ногам Жанны Бакстон и с трогательным пылом целовала руки своей госпожи, тоже очень взволнованной.

Оказалось, что маленькую негритянку не перевезли на планере, как других пленников, и она прибыла с четырнадцатью стрелками и двумя сержантами бывшего конвоя, по этапам, в продолжение которых ей пришлось испытывать дурное обращение. Пленники не спрашивали о Тонгане, так как, судя по ее печали, она ничего о нем не знала.

Два часа спустя после появления Малик произошло событие совсем другого характера. Около пяти часов в галерею прибежал возбужденный Чумуки. Он объявил, что его прислал Гарри Киллер с приказом привести к Господину мадемуазель Морна, его будущую жену.

Пленники ответили отказом, и Чумуки пришлось ретироваться, несмотря на его настояния. Лишь только он ушел, началось живое обсуждение странного приглашения

Гарри Киллера. Все соглашались, что Жанне не следовало ни под каким предлогом отделяться от них.

– Благодарю вас, друзья мои, – сказала Жанна Бакстон,