Дунайский лоцман. Необыкновенные приключения экспедиции Барсака

Камаре, гениальный изобретатель, всегда был на грани сумасшествия, как показывали многочисленные его странности, несовместимые со здравым, уравновешенным умом. Происшествия последнего месяца привели его к полному безумию.

Разоблачения, сделанные бежавшими с завода пленниками Гарри Киллера, нанесли первый удар. Вторым, еще более жестоким ударом были признания Даниэля Франа, советника, раненного при взрыве планера. Узнав всю истину, Камаре день ото дня приближался к потере рассудка.

Жанна Бакстон припомнила, как часто он запирался в своем жилище, с каким печальным и сумрачным видом проходил по мастерским, когда ему приходилось там показываться.

Посылка оружия Тонгане была его последним сознательным действием. Когда раздался взрыв и пламя осветило невольничий квартал и Гражданский корпус, те, кто был около инженера, видели, как он внезапно побледнел и поднес руку к горлу, словно задыхался. В то же время он быстро бормотал бессвязные слова. Можно было только понять: «Гибель моего дела! Гибель моего дела!» – без конца повторяемые тихим голосом.

Долгое время, может быть, целую четверть часа, Марсель Камаре произносил эти слова, беспрестанно качая головой, потом вдруг выпрямился и, ударив себя в грудь, закричал: «Бог проклял Блекланд!. »

В его сознании богом, очевидно, был он сам, судя по жестам, которыми сопровождались проклятия.

Его не успели остановить, и он убежал, громко повторяя неузнаваемым голосом: «Бог проклял Блекланд!. Бог проклял Блекланд!. »

Он укрылся в башне, поднявшись на самый верх и закрыв за собой все двери. Защитная система башни была такой же, как во дворце, и добраться до него было так же невозможно, как Гарри Киллеру невозможно спуститься с террасы, где его заперла Жанна. Пока Камаре поднимался на башню, слышался его голос, повторявший с возрастающей силой: «Бог проклял Блекланд!. Бог проклял

Блекланд!. »

И почти сейчас же раздался первый взрыв.

Под предводительством Риго, удрученного таким состоянием обожаемого им гения, несколько рабочих, несмотря на свою слабость, бросились на завод и попытались изолировать башню, выключив ток. Но у Камаре имелся запас энергии и даже динамо, работавшие на жидком воздухе, и этого ему было достаточно на несколько дней.

Взрывы не прекращались. Зато «осы» прекратили защитный хоровод и попадали в ров. Тогда снова дали ток в башню, и Камаре, несмотря на свое безумие, тотчас привел «ос» в действие.

Так прошла ночь в постоянном нервном напряжении.

На рассвете Марсель Камаре показался на площадке башни. С этого возвышенного пункта он произнес длинную речь, но уловить из нее можно было только отрывочные слова: «божий гнев», «небесный огонь», «всеобщее разрушение». Стало ясно, что его безумие ничуть не уменьшилось. Камаре закончил речь криком, слышным во всех концах завода: «Бегите!. Бегите все!..» – и снова скрылся в башне.

И тогда прогремел первый взрыв уже на левом берегу.

Этот взрыв на самом заводе испугал его обитателей. Они решили испытать судьбу, так как выбирать приходилось только между двумя видами гибели.

К несчастью, на эспланаде они столкнулись с Веселыми ребятами, от которых их до того отделяла стена. Потеряв в битве многих товарищей и разбившись на две части, одни искали убежища во дворце самого Гарри Киллера, а другие принуждены были отступить на набережную, закрыв за собой дверь, соединявшую ее с эспланадой.

Эту группу рабочих видно было из дворца. Не осмеливаясь на новое выступление, бесполезность которого стала очевидной, и не решаясь вернуться на завод, где они снова очутились бы во власти сумасшедшего, умирающие с голоду, бессильные, они лежали на земле, подвергаясь атакам неприятеля, который без риска для себя мог расстреливать их с правого берега реки или с возвышенной террасы дворца и, наконец, мог атаковать с тыла, пройдя по караульной дороге.

Жанна Бакстон узнала среди них Сен-Берена и доктора

Шатоннея. Никто из ее друзей, и особенно тот, кто был ей всего дороже, не погиб.

Едва лишь Жанна несколько утешилась, как в верхних этажах дворца послышались глухие удары. Эти удары доносились с террасы, пленники которой пытались поднять ее каменные плиты. Но постройка была крепка и сопротивлялась всем усилиям. Без сомнения, если бы Вильям

Ферней и его компаньоны не ослабели от голода, они скорее преуспели бы в своих намерениях. И все же около шести часов вечера пол террасы был пробит, и они спустились в четвертый этаж.

Осажденные укрылись в третьем этаже, тщательно закрыв за собой блиндированные двери», и стали ждать.

Жанна Бакстон воспользовалась моментом, чтобы рассказать Барсаку и Амедею Флорансу свои приключения после того, как покинула завод. Она объяснила им состав своей семьи. Призывая в свидетели брата Льюиса, о смелом похищении и долгом мученичестве которого рассказала, Жанна призналась, какое жестокое открытие она сделала, узнав в Гарри Киллере давно исчезнувшего брата Вильяма

Фернея. Если судьба позволит Жанне вернуться в Англию, Амедей Флоранс и Барсак будут защитниками Джорджа и

Льюиса Бакстонов, обвиненных в преступлениях, которых они не совершали.