Дуновение холода

— Ложь карается изгнанием из волшебной страны, но короли нередко стоят над законом.

— Вы хотите сказать, что обвинения сфальсифицированы? — спросил Кортес.

— Безусловно, они ложные.

— Вы скажете все, что угодно, чтобы защитить ваших любовников, — усомнился Шелби.

— Я сидхе, и я над законом не стою. Я не имею возможности лгать.

— Это правда? — Шелби перегнулся к Ведуччи. Тот кивнул:

— Это — да, но в любом случае лжет либо принцесса, либо леди Кэйтрин.

Шелби снова повернулся ко мне.

— Так вы не можете лгать?

— Теоретически могу, но, солгав, я рискую вечным изгнанием из волшебной страны. — Я крепко сжала руку Дойла. — А я только что в нее вернулась. Я не хочу снова ее терять.

— А почему вы покидали родину, принцесса?

За меня ответил Биггс:

— Вопрос не имеет отношения к делу.

Наверное, королева снабдила его списком вопросов, на которые мне нельзя отвечать.

Шелби улыбнулся.

— Хорошо. Так это правда, что стражи-Вороны столетиями были обязаны хранить целомудрие?

— Могу я прежде задать один вопрос?

— Конечно, но не знаю, смогу ли я ответить.

Я улыбнулась, и он улыбнулся тоже. Дойл чуть сжал пальцы у меня на плече. Верно. Не стоит флиртовать, пока не ясно, как это будет воспринято. Я приглушила улыбку и задала вопрос:

— Король Таранис лично заявил, что Воронов веками принуждали к целомудрию?

— Насколько мне известно, да.

— Мне надо знать наверняка, мистер Шелби. Пожалуйста, имейте в виду, что даже принцессу могут подвергнуть пыткам за нарушение приказа королевы.

— Так вы признаете, что при Неблагом дворе приняты пытки? — спросил Кортес.

— Пытки приняты при обоих дворах, мистер Кортес. Просто королева Андаис не скрывает своих действий — поскольку их не стыдится.

— Вы это говорите под запись?.. — поразился Кортес.

— Эти сведения не должны оглашаться, если не понадобятся в суде, — напомнил Биггс.

— Да, да, — отмахнулся Кортес. — Но вы готовы заявить для протокола, что король Таранис допускает использование пыток в качестве наказания при Благом дворе? '

— Ответьте правдиво на мой вопрос, и я отвечу на ваш,

Кортес повернулся к Шелби. Они переглядывались довольно долго, но потом повернулись ко мне и в один голос сказали:

— Да,

Они снова посмотрели друг на друга, и наконец Кортес кивнул Шелби, и тот произнес:

— Да, король Таранис заявил, что именно вынужденное воздержание из-за наложенного на Воронов векового обета целомудрия делает их столь опасными для женщин. Далее он заявил, что позволить им нарушать обет только лишь с одной хрупкой девушкой — то есть с вами, принцесса, — это чудовищно. Ибо никакая женщина не сможет удовлетворить желания, копившиеся столетиями.

— То есть воздержание явилось мотивом для изнасилования, — подытожила я.

— Так полагает король, — уточнил Шелби. — Мы не искали других мотивов, кроме обычных в такого рода преступлениях.

«Обычных?..» — подумала я.

— Я ответил на ваш вопрос, принцесса. Так вы подтверждаете, что при Благом дворе практикуют пытки для заключенных?

Холод шагнул к нам с Дойлом.

— Мередит, подумай, прежде чем отвечать.

Я оглянулась, встретила встревоженный взгляд его серых глаз — серых, как мягкое зимнее небо. Я протянула ему руку, и он ее взял.

— Таранис открыл наш шкаф со скелетами, будет справедливо, если мы ответим ему тем же.

Холод нахмурился:

— Не понимаю, при чем тут шкафы и скелеты, но мне страшен гнев Тараниса.

Я невольно улыбнулась, хотя в душе согласилась с ним.

— Он это начал, Холод. Я только продолжу.

Он сжал мою руку, а Дойл — другую, руки у меня крест- накрест были подняты к плечам, к их теплым ладоням. И я сжимала их руки, когда сказала:

— Мистер Шелби, мистер Кортес, вы спрашиваете, готова ли я подтвердить для протокола, что при Золотом дворе короля Тараниса используют пытки как меру наказания. Да, я подтверждаю. Запись должна быть закрытой, но если хоть один из этих секретов выплывет на свет… То наша маленькая семейная ссора очень, очень быстро станет весьма неприглядной.

Глава вторая

Адвокаты решили, что Дойлу с Холодом следует ответить на общие вопросы о службе в моей личной гвардии — чтобы дать представление об атмосфере, в которой жили Рис, Гален и Эйб. Я в этом особого смысла не видела, но я не адвокат, так что спорить не стала. Фармер и Биггс, мои адвокаты, пересели, освобождая место, и Дойл сел справа от меня, а Холод — слева.

Право первого вопроса получил Шелби:

— Так значит, в настоящее время на одну принцессу Мередит приходится шестнадцать стражей, и только она может удовлетворить ваши, гм… нужды?

— Да, если вы говорите о сексе, — ответил Дойл.

Шелби кашлянул и кивнул.

— Да, я говорю о сексе.

— Лучше говорить прямо, — посоветовал Дойл.

— Так и поступлю. — Шелби сел ровнее. — Полагаю, вам приходится нелегко?

— Не совсем понимаю ваш вопрос.

— Не хотел бы показаться невежливым… Но должно быть, вам нелегко дожидаться своей очереди после долгих лет воздержания?

— Нет, нам не трудно.

— Но вам должно быть трудно!

— Вы. подсказываете ответ свидетелю, — вмешался Биггс.