#DUO

— Гера, — позвал я.

— А? — Дьячков неохотно повернулся ко мне.

— Гера, возвращайся на землю. Что касается твоего портала, то, во — первых, я могу его перепродать. Во — вторых, я могу его перелопатить и создать на базе имеющихся у тебя подписчиков нормальную электронную библиотеку.

— А может, тебе проще взять меня в долю? Я всё‑таки в этом деле кое‑что смыслю. — Дьячков в последний раз мазанул жадным взглядом по фигуре блондинки. — Ноги у неё, кстати, отличные. Видел? Может, снимешь? Для меня?

— Не видел… Гера, я тебя в долю не возьму. Ты пойми, мне не жаль с тобой поделиться, просто я пока и сам не знаю, во что всё это выльется.

Но я врал: я знал. Дьячков моментально потерял томность во взоре и забыл о блондинке.

— И сколько ты предлагаешь? — подобрался на стуле он.

— Говори свой прайс.

В искусстве 'купи подешевле — продай подороже' я собаку съел и хорошо знал, что здесь существует только одно правило: проигрывает тот, кто первым назвал свою цену.

— Я хочу шесть миллионов, — твёрдо произнёс Герман. Я прикинул: в принципе, портал стоил того. Но я фыркнул и покачал головой:

— Окстись, Ниловна. По моим подсчётам, тебе этот сайт приносит в год максимум пять миллионов.

— Пять пятьсот, — 'нагнулся' Герман.

'Ага, перебьёшься.'

— Гера, четыре.

Дьячков пожевал губами.

— Нет.

— Ну, нет — так нет. Как хочешь… Кстати, а вот эти 'зайки' мне нравятся. — И я указал подбородком на глазасто — грудастую парочку, состоявшую из брюнетки и рыженькой. 'Зайки' под ручку прошли к плакату Натали Портман и замерли рядом с блондинкой. — Возьмём девочек? Только брюнетка, чур, моя.

— Что?.. Артём, подожди ты, какие ещё девки, когда мы с ценой так ничего не решили? Ты за четыре восемьсот будешь покупать?

В общем, бизнесмен из Германа был такой же, как из его мамы — школьный завуч. То есть 'никакой' в принципе.

— Четыре, Гера. Че — ты — ре. У меня больше нет. Давай, сворачивай трёп, а то 'заек' упустим. — Девочки, облюбованные мной, топтались у плаката и, игриво оглядываясь на нас, с хохотом и шутками выбирали себе какую‑то ерунду — не то помаду для волос, не то блеск для лица. Впрочем, я в этом не разбираюсь.

— Гера, всё, я пошёл к брюнетке. — Я начал вставать.

— Четыре пятьсот!

— Дьячков, ну нет у меня больше. Всё, давай, созвони…

— Ладно, твоя взяла, — проворчал Герман. — Пусть будет четыре. Но тогда брюнетка моя.

— Ещё чего!.. Впрочем, так и быть. Но если склеим 'заек', то едем к тебе. У меня завтра утром мать в Москву приезжает.

— Сволочь ты, Соболев… Ладно, уболтал.

Вот так я его и сделал.'

— 2 —

16 мая 2016 года, понедельник.

' 'Он не любил критику от женщин. Он вообще не выносил, когда женщина им командовала. Женщина была для него слабым существом, и это он диктовал ей условия. Он был талантлив, и умел обвораживать, но у него был бешеный нрав, и хватка — почти железная. И всё, что было связано с ним, было непредсказуемо'.

Продиктовав в мобильный телефон последние строчки своей первой книги, я остановилась за плакатом с Натали Портман, рекламирующей тональный крем от 'Шанель'. Убрала сотовый в сумку и покосилась на двух молодых людей, сидящих в коричневых креслах за бежевым столиком в кафе 'Стокманн'. В полупустом торговом центре эти двое выглядели интригующе: красавец — блондин и мальчишка — брюнет, одетые в дорогие костюмы. Впрочем, брюнет мне сразу не понравился. Стройный и миловидный, он, тем не менее, казался созданным из каких‑то ломанных линий. А вот второй умел произвести впечатление: широкоплечий, солидный, обладающий уверенностью человека, знающего себе цену.

'Вот его я и сделаю героем своего романа, когда буду выбирать обложку для книги', — тут же решила я.

То, что произошло через секунду, смахнуло мою уверенность так же быстро, как порыв ветра уносит с собой ненужный клочок бумаги. Брюнет что‑то сказал блондину, и тот обиженно надул щеки. Брюнет же непринужденно улыбнулся, продемонстрировав белозубую улыбку, плавно встал (и куда только делась скованность?) и уверенным шагом направился к парочке девиц, на вид лет восемнадцати (высокие каблуки, мини — юбки, сильно декольтированные топы, с такими вырезами на груди, которые даже не приглашали в постель, а буквально туда тащили). На меня, стоявшую рядом, брюнет даже не взглянул. Для него меня словно не было.

— Привет, зайки, — начал молодой человек тем подкупающим тоном, который заставил меня замереть и стать невольной свидетельницей сцены классического 'съёма', которая сейчас разворачивалась перед моими глазами. — Ну что, как ваши дела?

'Зайки' немедленно залились жизнерадостным смехом:

— Ой, а этот молодой человек, оказывается, к нам? Прям так неожиданно, Оля.

— Ой, сама не знаю, что и сказать, Наташа.

Пока 'зайки' трещали и ёжились в лучах обрушившейся на них славы, брюнет успел вплотную приблизиться к ним и приобнять их за талии. По — хозяйски притянул рыжую к себе. Секунда — и он медленно провёл кончиком носа над её ухом.

— Всю жизнь хотел вдыхать такой запах, — сообщил брюнет тем вкрадчивым голосом, от которого у рыжей 'зайки' моментально подкосились ножки. — Как тебя зовут, мечта всей моей жизни?