Дурь

Настя к нему подходит, но совсем не боязливо или медленно, а так, будто очень хорошо этого кавказца знает. У нее действительно возникают такие ощущения, будто она знает всех кавказцев, находившихся в помещении. Они расселись в круг на стульях и с добрыми улыбками смотрят на нее. Да, она знает всех, кроме этих странных пленников, которые кажутся чужими, будто совсем не из этой планеты: не так одеты, нет черной бороды, даже цвет кожи бледный. Только форма ей чем-то знакома. Настя все никак не может вспомнить, где ее уже видела.

Бодрой детской походкой Настя приближается к мужчине, который ее позвал. Этот мужчина достает большой кинжал и протягивает его Насте. Он такой же большой как и все вокруг, но он еще и приятно блестит. В нем можно даже увидеть свое отражение! И Настя видит его. Только это лицо не взрослой Насти, которой уже 24 года. Это лицо ребенка лет девяти или даже меньше, похожее на лицо Насти, но все равно ребенка. Если это правда она, тогда она совсем забыла, как выглядела в детстве. Вот это пугает!

– Видишь тех двоих по центру? – Спрашивает наклонившийся мужчина у Насти и указывает рукой на пленных.

Настя послушно кивает.

– Это те самые свиньи, которые пришли поганить наши земли своей грязью и лишать нас свободы. – Говорит мужчина. В его голосе чувствуется одновременно и ненависть и отчаяние.

Настя поворачивает свою голову, чтобы взглянуть на пленных, затем возвращает свой взгляд к мужчине с кинжалом и послушно кивает.

– Покажи им нашу свободу. – Тихо говорит мужчина, протягивая кинжал еще ближе к Насте.

Настя вновь послушно кивает, берет кинжал и подходит к одному пленному. Это молодой парень, совсем молодой. Наверно, даже моложе взрослой Насти. Он стоит на коленях, смотрит ей в лицо и плачет. 

– Настя. Настенька, остановись. – Молит о пощаде пленный. – Мы пришли спасти тебя. Не делай этого, прошу!

Да, он молодой, стоит на коленях, плачет и молит о пощаде. Считает, что пришел спасти, хотя спасать надо его самого! И какой же он жалкий! Он настолько жалок, что даже вызывает у Насти отвращение. Она прислоняет кинжал острым лезвием к шее пленного так, что по блестящему лезвию начинает течь кровь. Но потом все прерывает звонок в дверь.

Дверь звонит и звонит, не переставая. Настя пытается сосредоточиться, но уже чувствует раздражение от звука звонка, а сидящие по кругу кавказцы начинают нервничать и между собой переговариваться. Звонок в дверь продолжает быть настойчивым, как пенсионерка, требующая обслужить ее вне очереди в сберкассе.