Дура LEX

Я сказал Дике, что могу показать ему страшный прием, который обеспечит ему победу в любой схватке. Дика оживился, вскочил с кровати и принял боевую стойку. Я сказал, что он должен быть готов после того, как я скажу «три». Я медленно досчитал до трех. Дика стоял в боевой стойке. Затем я сказал:

— Да, забыл еще об одном условии. Закрой на секунду глаза. — Дика послушно закрыл глаза. — Открывай! — крикнул я.

Когда он открыл глаза, то увидел зубную щетку у своего горла.

— Дика, я же предупредил тебя, что ты должен быть готов после того, как я скажу «три». Ты мертв.

Дика оторопел. Затем нервно рассмеялся. Потом сказал:

— Я тебе говорю «три». Ты теперь всегда должен быть готов.

— Дика, друзья не говорят друг другу «три». Это только для врагов. Забери свое «три» назад.

— Хер с тобой, беру свое «три» назад.

— Тогда почисть зубы и ложись спать. У нас завтра длинный день.

Я выключил свет, лег и повернулся лицом к стенке.

— Кто такой Коля? — спросил я.

— Первый раз его вижу. Комсомольская харя. Убивать таких надо, — ответил Дика.

* * *

Утром я разбудил Дику и отправился будить Колю. Из-за двери слышалось учащенное дыхание. Я постучал, и через секунду дверь открылась. Коля был весь в поту — делал зарядку. Договорились встретиться через полчаса на завтраке. Когда я вернулся, Дика уже опять спал. Я растолкал его и сказал, что братуха надеется на него. Дика не мог понять, который час. Он был неопытным путешественником и совсем необразованным человеком и потому не сразу въехал в понятие разницы во времени, которое я попытался ему растолковать, пока он собирался.

Молча позавтракав, мы взяли такси и поехали в суд.

Постепенно в зале суда собрались все участники: наша группа, Рома, Славик, какой-то незнакомый мне приличный на вид мужчина, а также, к моему удивлению, Джон Бэйкер и Барри Арнитц. Коля представил меня приличному мужчине, который назвался доктором Вайсманом.

— Передай Левану, что залог за него даст доктор Аркадий Вайсман, с которым они дружили в семидесятых годах в Москве. Не забудь — доктор Вайсман, дружили в семидесятые годы в Москве, — быстро инструктировал меня Коля. Наконец пришли Стюарт и Брайан. Они попросили меня пойти с ними на встречу с Бесликом и Леваном, которых уже привезли из тюрьмы.

Мы со Стюартом расположились в комнате для встреч с клиентами. Ввели Левана.

— Это что, нови адвокат? — язвительно спросил Леван.

— Леван, это самый опытный в Коннектикуте адвокат. Коля его видел. Что вы еще хотите?

— Чтоб он меня зашишал и вынул отсюда.

— Мистер Ованесян, слушайте меня внимательно. Вы бизнесмен, — начал Стюарт. — Вы приехали в Америку впервые в жизни, чтобы мирно уладить некоторые финансовые вопросы. Вполне возможно, российская фирма — ваш клиент — стала жертвой мошенников. Ваша задача состояла в сборе информации. Мы понимаем друг друга?

Я перевел. Леван исподлобья смотрел на Стюарта. Затем сказал, обращаясь ко мне:

— Скажи, он меня вытащит отсюда? Сколько он бабок хочет? Скажи Коле, чтоб дал ему бабок.

— Леван, ему уже заплатили, и немало. Но он не пойдет к судье взятку давать. Здесь так не делается. Ну, может, иногда и случается, но Стюарт этого точно делать не будет, и разговор об этом вообще не шел. Леван, сегодня будет решаться вопрос, выйдете ли вы из тюрьмы под залог. И еще — залог за вас заплатит доктор Вайсман, с которым вы дружили в Москве в семидесятые годы. Доктор Аркадий Вайсман, запомните это имя. Что касается цели приезда, то у компании, которую вы обслуживали в качестве мендежера по охране, украли деньги, и вам поручили выяснить все обстоятельства и доложить по приезде в Москву.

Мы вышли из комнаты, и я тут же пошел в другую, туда, где меня ожидали Беслик и Брайан. Они сидели молча по разные стороны стола. Беслик ковырял лицо, Брайан читал книгу. Как только я вошел, Беслик заголосил:

— Когда же вы, меня, блядь, отсюда вытащите?

Брайан удивленно посмотрел на Беслика. Затем обратился ко мне:

— Объясни ему, что он непродуктивно проводит время с адвокатом. Кроме того, я поздоровался с ним, а он со мной нет. Он что, не знает, как сказать «хэллоу»? По-моему, весь мир знает это слово. От меня сейчас зависит его дальнейшая жизнь, он должен доверять мне больше, чем отцу родному. Я не обижаюсь, мне уже заплатили, и в нашем договоре нет обязательства здороваться, но наше сотрудничество будет более эффективным, если мы будем соблюдать элементарные человеческие нормы.

Я посмотрел Беслику в глаза и сказал: