Дура LEX

Я сидел в пустом баре и видел зал, где за дальним столом сидел Бурят с коллегами. Вдруг я понял, что не сказал им, какой именно помощи от них жду, чего именно хочу. Да я и сам не знал, чего хотеть, — чтобы Бурят поговорил с Бесликом и приструнил его или чтобы Бурят дал мне разрешение на убийство Беслика. Не знаю, какое из этих желаний было большей глупостью. А даже если Бурят сейчас мне скажет, что поможет мне выпутаться из ситуации. Как будто слово бандита вообще чего-либо стоит. Я вспомнил журнальные описания некоторых похождений Бурята. И от этого человека я рассчитывал получить помощь! Какая наивность. Розен — и тот отказался помочь. Все умыли руки. Я им никто, Беслик им хоть кто-то. Просить бандита, унижаться перед бандитом — как я мог опуститься до такого! Я посмотрел на часы — я уже сидел в баре ровно час. Я встал и вышел на улицу. Моего ухода никто не заметил. Я взял такси и поехал домой.

* * *

Айлин была на кухне, готовила ужин. Крис крутился возле нее. К его уху была прижата телефонная трубка. На другом конце провода была моя мама, которая диктовала Крису рецепт сырников, а Крис тут же переводил этот рецепт Айлин.

— Айлин, нам надо поговорить, это важно, — вместо «хэллоу» сказал я.

— Пап, мама же занята — она делает сырники, — попытался отмахнуться от меня Крис.

— Айлин, это важно, — повторил я, целуя Криса в щеку. — Крис, мы потом сварим тебе сырники.

— Не сварим, а сжарим, — сказал ученый Крис.

— Не сжарим, а пожарим, — поправил его я. — Крис, мне нужно срочно поговорить с мамой.

— А это что такое? — весело спросил Крис, тыча пальцем в кобуру. Уже второй раз за день я забыл о «беретте», висящей у меня на поясе.

— Много будешь знать — скоро состаришься.

— Борис, откуда у тебя пистолет? — спросила Айлин. — Ты что, совсем сдурел, носишь пистолет на поясе?

— У меня есть на него лицензия, но ты права, я не имею права выносить пистолет из офиса. Я о нем совершенно забыл.

— Сними и положи в безопасное место. Я не собираюсь визжать: ой, боже мой, у него пистолет! Просто сними его с пояса и спрячь. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Айлин, клянусь тебе, я забыл про него.

— Папа, можно подержать его в руке? Это настоящий пистолет? — взмолился Крис.

— Это самый настоящий пистолет, а значит, ты не имеешь права даже подходить к нему.

— А пули в нем есть?

— Крис, это на самом деле не твоего ума дело. Когда ты чуть вырастешь, я принесу пистолет и научу тебя стрелять. Но не сегодня.

— Каждый раз, когда происходит что-нибудь интересное или когда ты приносишь домой какую-нибудь классную штуку, это не для меня или не моего ума дело. С тобой интересно жить.

Я грозно попросил Криса подняться наверх и клятвенно обещал ему дать подержать пистолет попозже, если он меня послушает. Крис поверил.

Когда мы с Айлин остались одни, я налил себе рюмку водки, выпил ее залпом и сказал:

— Айлин, я сегодня нарушил один из главных законов жизни.

— Продолжай, — сдержанно сказала Айлин.

— Сегодня днем я наставил на Беслика пистолет.

— Это действительно было ошибкой.

— Нельзя наставлять на человека пистолет, если не собираешься в него стрелять. Я наставил пистолет и не выстрелил. Беслик мне этого не простит.

— Что, ты думаешь, он предпримет?

— С одной стороны, ему будет стыдно признаться в трусости другим бандитам, включая собственного брата. С другой стороны, я не знаю, что должен делать бандит, когда на него наставляют пистолет. Вполне возможно, он вел себя по бандитским меркам вполне достойно. Так или иначе, я думаю, что тебе и Крису оставаться в этом доме опасно.

— И куда же ты думаешь нас деть? И как надолго?

— Пока я ехал на такси, я все обдумал. Я отвезу вас к Марику и Ире. Вы поживете у них несколько дней, а за это время я все улажу.

— А как Марик и Ира к этому отнесутся?

— По дороге домой я позвонил Марику. Они с радостью вас примут.

— А школа Криса?

— Тебе придется вставать на полчаса раньше и отвозить его.

Айлин ничего мне не сказала. Она быстро собрала Криса и собралась сама. Крис, узнав, что он на несколько дней переезжает жить к Марику и Ире, очень обрадовался.

Айлин с Крисом ехали в мини-вэне, а я плелся за ними на «Альфе-Ромео».

* * *