Дура платит гуру

Тут Павел сделал паузу. Он, словно гончий пёс, учуявший запах добычи, понял: главное не суетиться. Если и наносить удар, пусть и информационный, важно попасть в цель. Но также важно хорошенечко подбирать слова. Теперь для него стало очевидно: девчонки действительно не понимают до конца, куда чуть не вляпались. Потому выпалить всё, что он думает, ещё и в привычной для него манере «правды-матушки», не стоит. Да и к неудобным вопросам они не готовы. Павел поудобнее расположился в кресле и, немного вальяжно произнёс:

– Я просто подходил к людям, которые входили или выходили из этого дома и стал расспрашивать: может кто видел несколько девушек около этого здания. Мне повезло в это время в принципе кого-то застать. Несколько человек подтвердили, что да: чуть ли ни каждый месяц около соседних домов крутится белый лимузин. Плюс ежедневно в доме какая-то странная движуха. Причём ваш подъезд имеет чёрный ход и иногда барышни входят и выходят оттуда. Вот смотрите сами…

Он открыл приложение «Карты» на телефоне. Набрав адрес дома, он стал показывать Люде и Маше расположение здания.

– Видите? – спросил Павел у девушек. – Дом связан проходными дворами. Я думаю, что лимузин паркуется на соседних улицах и женщины пешком идут окольными путями и попадают именно в вашу часть дома.

– Ну и что? – с недоумением спросила Люда.

– Вот то-то и странно соседям! Зачем такие сложности с парковкой авто, если все девушки оказываются всё равно в одном доме?!

– То есть ты хочешь сказать, все наши три группы находились в одном доме? – встряла в разговор Маша.

– Я не знаю, сколько у вас групп всего, но скорее всего так и есть! – констатировал он.

– Подожди, – вмешалась Люда. – Зачем всё это?

– Вот здесь самое интересное. – подхватил Павел. – Соседи даже в полицию жаловались на невменяемых девиц, которые здесь время от времени толкутся около подъезда. Вначале они думали – наркоманки. Даже наркоконтроль приезжал – никаких наркоманов или наркотиков не нашли. Всё чисто! Откровенного хулиганства нет. Ни одного заявления в полицию никто, кроме соседей, не писал. Да и на что жаловаться: ну толпятся невменяемые женщины, ну кружит большая машина около домов, но в остальном-то всё тихо! В частную собственность, если закон не нарушается, просто так не проникнешь. Кстати, половина окон этого дома упираются в стену соседнего здания. Ничего не увидишь и не услышишь. Так что, со слов тех же соседей, шум от неадекватных девиц исходит только на улице.

– Почему ты думаешь, что весь подъезд принадлежит одному человеку?

– От этих же соседей и узнал. Всех старых жильцов расселили больше года назад. Долго делали ремонт. Теперь парадная на замке: никто посторонний не зайдёт.

– Странно… протянула Люда.

– Более чем странно! – уверенно произнёс Павел. – Кстати, весь квартал слышал, как эта перешитая бабёнка вас матом крыла, а вы все, как зомби за ней плелись. Потому всё и бросается в глаза тем, кто здесь живёт. Особенно, когда это часто происходит.

– Мда… – Люда посмотрела на Павла. – А как же Анька?

– Какая Анька? – удивился он.

– Я с подругой пришла. Она, значит, тоже в этом доме…

– Пока я вас ждал, никого не видел из входящих или выходящих. Правда, я у парадного входа в основном стоял. Если кто с чёрного входа выдвигался, я этого видеть не мог. Давай, набирай её номер.

Люда включила телефон и набрала номер подруги. На звонок никто не ответил. Но через минуту пришло СМС с телефона Ани: «Я дома. Устала. Созвонимся завтра».

– Понятно. Адрес подруги знаешь? – спросил Павел.

– Конечно, – ответила Люда.

– Тогда поехали прямо сейчас к ней домой. И Машу заодно домой отвезём.

Время шло к рассвету. Скоро пять утра. По полупустым улицам неспешно ехало такси. Павел сидел на кресле рядом с водителем. Люда и Маша расположились на заднем сиденье.

Павел взглянул на девчонок. Обе смотрели в разные стороны. Они, словно мокрые синички, нахохлившись под проливным дождём, надеялись, что их жалкий вид отпугнёт хищников и остановит ливень.

Такая наивность и инфантильность всегда выбешивала Павла. В его системе координат существовала только бинарная система: хорошо – плохо; сильно – слабо; умно – глупо; решительно – нерешительно и так далее. У каждого понятия была своя крайность и свой антоним. Вот как сейчас: если есть проблема, то нужно её или решать, или забить на всё и пойти дальше. Но уж точно не сидеть с грустной мордахой, уставившись в окно и ожидая: когда само всё рассосётся.

А вот сейчас, глядя на этих двух красивых, зарёванных и униженных дурочек, его сердце сжималось.

Вдруг он ощутил что-то забытое за многие годы… Нет! Это не было сочувствие или симпатия. Это было смешанное чувство. Его нельзя было описать конкретным словом или простой двоичной системой. Оно, казалось, собрало воедино всё самое сильное, что может испытывать человек при симпатии и сочувствии. Что уж говорить, но таких сильных эмоций Павел никогда не испытывал!

Он не мог не задерживать взгляд на Люде. Ещё вчера он и представить себе не мог, что его соседка, которую он за глаза прозвал «Дама с котами», так его заденет.