Дурак 100 LVL

Поставив на ноги всех пленников, в том числе и крыса, как заметил Ваня, всадники залезли на лошадей. Затем, Хозяин произнес какую-то гортанную фразу на непонятном языке, и цепочка рабов пришла в движение. К платформе уже была приставлена самодельная лестница, на которую стали взбираться овощи, как их назвал Хозяин.

Ваня было не хотел идти за двинувшимся впереди него овощем, остался стоять на месте, но овощ дернул ногу с такой силой, что Ваня сначала рухнул, а потом его потащило следом. Поэтому, чтобы не содрать себе всю кожу в кровь, ему пришлось быстро, насколько это возможно, вскочить, и последовать за впереди идущим пленником. Забираясь на платформу, овощи компактно усаживались один за другим. Ваня занял место согласно «купленному билету», рядом с гномом и волколаком. В это время посадка закончилась, всадники убрали лестницу, оседлали скакунов, и вся процессия двинулась в путь.

– Эй ты, дурной! – услышал окрик Ваня откуда-то сбоку. Оглянулся. На него смотрел тот первый всадник, – Добро пожаловать на остров Мук! Теперь твоя ничтожная жизнь принадлежит Хозяину! Трудись хорошо, и, быть может, пойдешь в первых рядах армии на штурм столицы Империи! А провинишься – попадешь в самые темные пещеры, откуда никто не возвращался! – ухмыляясь, проговорил всадник, и дал скакуну шенкеля.

– Ну, здравствуй, дивный новый мир, – с грустью произнес Ваня.

– Не сцы, Вано… – раздался тихий шепот слева. Или ему это только показалось?

-4-

По древней легенде, первыми на острове Мук высадилось племя зеленокожих, искавших новые земли. Впрочем, тогда он и не был островом Мук. Просто кусочек суши посреди Крайнего Океана.

Орки, основав первое поселение Ур-Кон, постепенно начали развиваться вглубь острова, вырубать лес, уничтожать природу, истреблять зверье. Превращать остров в неприступную крепость.

А затем они увидели горы. В те давние времена в мире Земель бушевали непрекращающиеся войны между орками и гномами. Эти два, вечно враждующих между собой народа, всегда отличались особенной любовью друг к другу. «Любить до смерти» – пожалуй, именно эта фраза могла лучше всего описать их отношения.

Так уж получилось, что пленниками у первых орков было несколько десятков гномов – кузнечные мастера, а главное, шахтеры. Да и какой гном не любит горы! Только дай в руки кирку и молот – и гном будет уже в родной стихии.

Гордые гномы, что же сделала с вами война? Да и каким же чудом вы пережили это путешествие в узких трюмах старых кораблей через Крайний Океан? Замученные и обессиленные, они уже потеряли всякую надежду на жизнь после бесконечных штормов. Но судьба смилостивилась над ними, а боги сжалились в своих высоких заботах.

Нашедшие горы орки, первым делом, конечно же, взяли всех гномов, заковали в кандалы и отправили на добычу руды, которой оркам катастрофически не хватало для ковки нового оружия и брони: ведь этот остров Ур-Кон, который назвали по имени первого поселения, должен был стать оплотом в великой орочьей империи и послужить отцом в рождении новых поколений орков для уничтожения наглых коротышек!

…Когда перед первыми гномами, вышедшими из непроходимых джунглей, открылся вид на снежные пики гор, возвышающиеся до небес и тянущиеся влево и вправо до горизонта, они падали на колени и рыдали. – Дом, наш новый дом, – кричали хромые и одноглазые старики, покалеченные дети и подростки. Они зачерпывали землю острова целыми пригоршнями, подносили к лицу, целовали ее, они благодарили орков-надсмотрщиков, нещадно бивших их хлыстами.

А вечером, у костров, наконец-то, сначала потихоньку, а затем все громче и громче зазвучала так давно забытая, тягучая песня гномов-шахтеров (прим. автора, «Ария – Там высоко»):

Не люди и не орки

Не знают про наш дом,

И эльфы не придут к нам Весенним летним днем.

Обычно рубим камень

Мы даже и во сне.

Но все не так на этот раз

Нет счастья в глубине.

Усталость, ненависть и боль,

Безумья темный страх. Ты рубишь двери в ад Земель

С киркОю на плечах.

Любой погибнуть может

В любви и на войне.

Но горы это наша жизнь

Здесь нужно гибнуть мне.

Там глубоко нет никого

Там также одиноко, как и здесь.

Там глубоко чертоги гор

И черная как пыль дороги твердь…

Уступавшие в количестве гномам орки-надсмотрщики даже вынуждены были остановить эту песню, рискующую перерасти в нечто большее. Напряжение уже витало в воздухе, когда пение оборвалось, костры были затушены, а гномы успокоены больными ударами хлыстов и кованых сапог.