Дурак космического масштаба

— Видел нерадостное, — сообщил грантс, выгнав из палатки дежурного и велев не впускать никого. — Повстанцев — слишком много. У того, кого называют "лорд Михал" — ещё примерно столько же людей. Кроме фермеров, там хватает и техников с малого материка. И вооружены они лучше. Правда, эти самодельные "бичи" — только здесь. Но там хватает полиспектральных лазеров. Мне показалось, что оружие — очень новое, только что с завода. И вряд ли его привезли с другой планеты.

— Ты не ошибся? — я присвистнул.

Полиспектральный лазер — зараза, защиты от которой нет, и пока не предвидится.

— Честью мы с ними не справимся, — продолжал Абио. — Нужно убить лорда Михала. Другого выхода — я не вижу.

— Почему — ты? — спросил я, уже понимая, что он ответит.

— Вы командир. Если у меня не получится — будет ещё один шанс. А, лишив армию головы, разбить её легче. Лорд не терпит вокруг себя умных людей. Они его раздражают.

— Я не совсем тебя понимаю, — я сел над картой со свежими правками. — Здесь, – я показал на карту, — у нас шансов так и так нет. Ну, убьём мы его, деморализуем часть повстанцев. Но даже то, что сейчас стоит возле Дагалы — нам уже не по зубам. Будь нас хотя бы в два раза больше… Ну, уничтожим мы второй бич. Но не выпустить из долины — мы и их не сможем.

— Великий мастер сказал, что ты всё сделаешь правильно. Думай. Моё дело — убрать этого "лорда".

Слово лорд прозвучало с какой-то натяжкой.

— Тебя в нём напрягает что-то? — уловил я, наконец. Абио кивнул.

— Я долго лежал и слушал. Просто слушал. Ваш "лорд" из этих, "перерождённых".

Он употребил экзотианский термин. В империи это называлось реомоложение, когда телу давали путём медицинских манипуляций вторую молодость. Возраст лорда Михала предполагал не меньше трёх реомоложений, а, может, и все четыре. Значит, он уже стал, как и лорд Джастин, перерастать сам себя. То, чему учили грантские мастера, у несколько раз "перерождённых" начинало просыпаться само. Но дисциплины этому дару они не знали. Просто лорд Джастин был от природы добрым человеком, а лорд Михал, похоже, порядочной гадиной. И его не направленный ни в какое русло дар просто давал ширину его гневу, так что ли? Я вспомнил свои неконтролируемые всплески… Лорд Михал был гораздо старше меня, мощнее и разнообразнее в проявлениях эмоций. К тому же он изначально принадлежал к экзотианской аристократии. Может, его всё-таки учили чему-то? Абио кивнул.

— Учили, — сказал он, делая глоток своего пахучего травяного напитка. — Он достаточно владеет эмоциями, чтобы направленно использовать их.

— Значит, он вроде лорда Джастина?

— Лорд Джастин пытается следовать законам древней веры, смиряя свой ум. Ум — моложе духа…

— Ум? — я сдвинул брови, не понимая, к чему он это.

— Только ум может оправдать всё, что угодно.

— Абио, ты говоришь со мной так, словно я хоть что-то понимаю. Я — не понимаю. Меня — не учили. Я, как случайный прохожий, вступивший на улице в какую-то липкую гадость. Единственное, что я запомнил — фразу мастера Энима: "Дух наш принадлежит добру, ум — злу, душа тени". Но и её я — не понимаю.

Абио отхлебнул ещё. Какое-то время он смотрел в стену, словно бы читая что-то с бурого пластика палатки. Я уже думал, что он не ответит. Но он спросил:

— Как получилось, что вы в это "вступили", капитан?

— Я зашёл в эйнитский храм, хотел узнать… Уже не важно, что. Да и забыл я уже точно. Мы говорили тогда о предвидении событий…

— Эйниты — это те, кто поклоняется Матери?

— Да, Танати матум…

— Увидели силу души и решили показать ей путь? Дело редкое, но не невозможное.

— Генерал Мерис предполагает, что таким способом меня хотели убить.

— Не эйниты, — поправил Абио. — Последователи Матери не убивают. Возможно, тут был третий замысел. Какие-то люди могли подтолкнуть вас к храму, в надежде, что вы, так или иначе, пострадаете. Но Эйниты не могли планировать вашу смерть. В противном случае — я им не позавидовал бы… Я объясню, как смогу, — перебил он сам себя, видя моё всё возрастающее недоумение.

У меня заломило в висках, и я стал растирать их пальцами.

— Я объясню, — повторил Абио. — Это трудно, но я попробую. Но кое-что нужно будет просто запомнить, потому что это — необъяснимо. Запомните, капитан: внутри сторон всегда три. А снаружи — четыре. Человеческих — четыре.

Он налил ещё травяного настоя. Достал и выложил на стол старинный грантский трехгранный клинок с бронзовой рукояткой, обмотанной полосками кожи… Простой такой на вид клинок. Две его боковые грани были заточены, а третья просто возвышалась горбом. На рукояти следы тщательно счищаемой патины.