Дурак космического масштаба

Вахреж похож сразу и на кости, и на карты. В наборе специальный кубик, колода. Мастей две — «армада» и «галактика». 16 стрелков равны четырём звездолетам или армаде, а 16 планет — четырём звездам или одной галактике. Еще есть карты «бога и промысла» — четыре вестника, два ангела и бог войны; карты «денег» — пять сундуков; карты «ярости и боевого духа» — три пламенные речи; карты «страстей» — бабы, деньги и наркотики, всех по паре. Причем к картам «страстей» для верности надо прикупать карты «бога и промысла»… Ну, там много тонкостей. Да, ещё четыре джокера.

Игра начинается с раздачи всех карт. Число игроков любое, в пределах разумного. Но лучше — четыре или восемь. Потом разрешается меняться картами. Сколько игроков — столько мен. Причем меняемся, не зная, «кто есть кто». И только после мен все по очереди зажимают в кулаке кубик, и в зависимости от состояния нервов играющего кубик и карты в его руках меняют цвет.

Одни игроки оказываются представляющими условно «нашу» армаду, другие — армаду «чужих», в нашей колоде — хаттов. Если у вас в руках магазинный компьютерный «кубик», то он просто разделит играющих на две команды. Но если у вас настоящий каменный кубик с копей Гароссы, он разделит игроков, повинуясь самым тонким излучениям психики: вы поругались за ужином — и вот вы уже враги! Мы, конечно, легко обманывали потом этот «чувствительный» кубик, но поначалу было забавно узнать, кто к кому в команде неровно дышит. Ну а дальше всё просто. Тот, кто ходит, кидает кубик и в соответствии с выпавшим символом выбрасывает карты. Принимать нельзя, но можно передвигать «недобитых» своим игрокам. Отбитые правильно карты меркнут, и смухлевать в вахреже практически невозможно. Зато комбинаций тысячи. Чтобы спланировать хоть что-то, нужно иметь мозги объемом с корабль. Выигрывают в вахреж или прирожденные стратеги, или полные идиоты (их ходы просчитать нельзя). Я не был ни тем, ни другим и стабильно проигрывал. До определенного момента я мог удерживать ход игры в голове, но через два-три десятка ходов всё так запутывалось… Но я играл, потому что Веймсу прислали шикарную просто колоду и настоящий гаросский кубик. Такой кубик даже в руке подержать и то приятно. На ощупь он теплый и… не передашь — живой словно. Ну и сами рисунки на картах завораживали

— мастерская работа.

Играли на символические суммы, но и это для меня было тогда много. (Своё полугодовое жалование я вложил в одно рискованное предприятие.) И к концу недели играть мне стало не на что. Сел «в последний раз», расслабился оттого, что денег нет, и вдруг …выиграл. А потом еще раз выиграл. А потом вообще выиграл не «на круг» со своей командой, а один, когда все «свои» уже вылетели. И я понял, что научился играть. Вернее, в башке у меня что-то переключилось таким образом, что я перестал «играть» в стратегию, а начал ею жить. Ну и понятно, что играть в вахреж мне теперь стало гораздо интересней. И со мной, видно, тоже стало неплохо. По крайней мере, Веймс, Кэроль и иже с ними, что поначалу подсмеивались, стали всё чаще звать в игру и даже подсаживались теперь в столовой, чтобы перекинуться парой фраз, это ко мне-то, к птенцу неоперившемуся. И …кому не помню, но пришла в чью-то больную голову красивая мысль. Разделить всю обслугу верхней палубы на «своих» и «чужих» и устроить что-то вроде чемпионата по вахрежу. А потом, кто победит, — сразиться с нижней палубой. Там, говорили настройщики, тоже вовсю играют в вахреж. Ну… мы и схлестнулись. Настоящая гаросская колода была одна, а потому решили играть четверо на четверо. И пока одна «своя» четверка играла, полпалубы болело за нее, а вторая половина крысилась. Счет вели не только по победам, но и по количеству захваченных галактик. В конце концов в финал вышла-таки наша четверка — я, Вэймс, Кэроль и Ламас (настройщик наш). И тем же вечером мы направили зашифрованную петицию на нижнюю палубу. Могли бы, конечно, через настройщиков передать, но больно тихо всю эту неделю вело себя начальство, ребята и оборзели. На нижней палубе такого отбора, как у нас, конечно, не было, но техники посовещались и написали, что выставят четырех своих.