Дураки

Уж этого бояться Владимиру Михайловичу не было никакого резону. Когда будет принято решение наехатьи на него, фактуры хватит и без этой мелочи. Еще до прихода к власти у Лукашонка на него было толстенное досье. Перед вторым туром на собрании избирателей, и не где-нибудь, а прямо в КГБ, Шурика спросили: «Как вы поступите с самым богатым человеком в государстве?» Лукашонок ответил не задумываясь: «Как он того заслуживает».

Но в том-то и фокус, что, чем толще папка компромата, ем прочнее сидит человек в своем кресле. Крепче всех как он, Месников, и сидит. Это на какого-нибудь Федоровича папка тощая. Этот колобок всегда был осторожен, старался не наследить, что ему и удавалось, правда, в основном из-за мизерности интересов. Такие люди хозяинуне нужны, что и подтвердится той легкостью, с какой его скоро выкинут, о чем он, разумеется, пока не знает.

А Месников знает. И про себя знает: только из-за того его Батькаи призвал на «государеву службу», что имел на него компромат. Держит теперь в черном теле, заставляет вкалывать, разгребая любую чернуху, выставлятьсебя, сносить издевательства «щелкоперов», дистанцироваться от мало-мальски интеллигентных людей... Слухам о его баснословном состоянии (пишут и о сорока миллионах «зеленых»), конечно, мало кто верит. Но ведь и помнят — про дым без огня. Не сомневаются, что заначки во всех случаяххватило бы на безбедную жизнь, на обустройство детей. Это, может, и да... Но хрен ею воспользуешься!

догадка

Дудинскас обижен, нарывается на ссору. Ведь свою марку он не куда-нибудь, а прямо к нему и в Управление Безопасности принес.

Но, может, в этом все и дело, что к немуи в УПРАВБЕЗ, а не прямо Батьке?..Слишком уж мощное сопротивление этой злосчастной марке оказывается, слишком бесстрашно ведут себя эти мелкие шавки, слишком не догадываются,что такую очевидно выгодную для государства идею надо бы поддерживать и поощрять. Отчего они так смелы, кто у них в тамбуре?

А что, если сам Батька?..Что, если он личнозаинтересован?

С этим уже не шутят. Тут один неверный шаг, одно неосторожное движение, и ты не жилец. Вот когда откроется эта чертова папка, и — вывалится на свет все ее содержимое! [109]

Нет, высовываться, не разобравшись, хотя бы не спросив, нельзя.

Но как спросишь? В том-то и беда с Батькой,что прямо спросить его ни о чем нельзя. Прямо он не отвечает. Прямо он вообще ничего не делает, предпочитает играть в кошки-мышки. Как с той же Тамарой...

кошки-мышки

...Тамара Безвинная, его, Месникова, бывшая подруга, а потом председатель Госбанка, с чем-то не согласилась, на какой-то счет чего-то недоперечислила, чью-то просьбу не выполнила... Тут ее и прижали, по всем правилам и с полным кайфом.

Весь кайф был в том, чтобы с «первой леди государства» (о Безвинной так писали многие газеты, публикуя ее очаровательные портреты, чем только подчеркивали ее самозванство)сначала поиграться.

Она уже уехала, точнее, улетела по делам. Когда улетала, двое в штатском, опоздавшие в аэропорт, как часто бывает в таких случаях (специально? нечаянно?), потребовали у представителей «Люфтганзы» список пассажиров, прошедших регистрацию. Иностранная компания, свои правила — им отказали. Назревал скандал. В конце концов сговорились, что, если нашиназовут фамилию интересующего их пассажира, те подтвердят, есть ли она в списке. Посоветовавшись с начальством (бегали звонить), назвали Безвинную. «Это председатель Госбанка?» — «Нет, однофамилица». В списках ее не оказалось: прошла на посадку через депутатский зал, минуя регистрацию...

Улетела в Мадрид, там бы и остаться. Витя Цацкин, ее заместитель еще по коммерческому банку, уже давно уехавший,настойчиво ей именно это советовал.

Не послушалась, вернулась. Клюнула на газетную утку о том, что Батькасобирается назначить ее премьер-министром. На новогоднем приеме появилась в красном платье. Королева бала. Со Всенародноизбраннымпо залу под руку прохаживались, о чем-то мило беседовали, друг другу улыбались, даже кокетничали. Тот подозвал Федоровича: «А что, Павел Павлович, если мы ее в Китай отправим? Чрезвычайно и полномочно». «Нельзя в Китай, — пошутил министр с деланным испугом, — такую красивую женщину туда отправишь — велосипедисты попадают».

Назавтра она уже билась в истерике на полу камеры следственного изолятора КГБ. Не могла поверить. Хотя игрались с нею и раньше, еще когда позвали председателем в Госбанк. Ведь позвали как? Сначала наехали, набрали фактуры, прижали к стенке. Потом вдруг распахнули объятия: пригласили «проводить государственную финансовую политику», предложив выбирать: корона или тюрьма. Соблазнилась на корону, испугалась тюрьмы, Месникова не послушалась, забыла (или не знала из-за благополучности судьбы?), что пьесы с таким началом всегда плохо кончаются [110].

самое страшное