Дураки

Весна, но было грустно. Все понимали, что со своими «умными» статьями и очерками никому они больше не нужны. В «серьезной» публицистике отпала потребность, теперь нужна клюква,делать ее они не умели и не хотели. Спасибо Дудинскасу, собрались в последний раз, попрощаться.

— Виктор Евгеньевич, как в Ялте погода? — спросил Владимир Михайлович, когда Дудинскас до него дозвонился.

Погода в Ялте была замечательная. Уже все цвело. И так трогательно, что это интересует правительство Республики...

— Ладно вам, — тяжело вздохнул Месников. — У нас тоже погода хорошая, правда, митингуем.

В теплые апрельские деньки рабочие крупнейших заводов побросали работу и вышли в спецовках на улицу с требованиями остановить рост цен или увеличить зарплату. Это было совсем не похоже на шумные митинги неформалов, потому что никто не кричал, не нес плакатов и флагов. Но за спокойствием вышагивающих по проспекту пролетариев угадывалась мрачная решимость.

Начальники испугались. На правительство наседали с двух сторон. Даже с трех. ЦК партии требовал от Капусты решительных мер по наведению порядка. Горлопаны в Верховном Совете настаивали на немедленном проведении рыночных реформ. Рабочих реформы не занимали: они хотели нормально жить на свою зарплату и требовали прекратить бардак, отправив Горбачева в отставку и разогнав на заводах парткомы... Но при чем здесь Дудинскас?

— Вы там очень заняты? — Месников откашлялся.

— Владимир Михайлович, давайте прямо.

— Ладно. Как думаете, не могли бы вы пригласить к нам в гости всех ваших друзей?.. — Ну, Ягодкина, Селюнина, Стрелякова, Шмеля. Хорошо бы эту... Ларису Пиявкину...

На презентации «Технологии бизнеса» он с ними познакомился. И вот, оказывается, всех запомнил, поименно...

— Может быть, академика Петрушина? — подсказал Дудинскас, еще не вполне понимая, о чем идет речь. — Он тоже здесь, залечивает раны в кругу друзей.

— Это было бы потрясающе, — голос Месникова оживился. — Мы подослали бы за вами самолет.

— Владимир Михайлович, не терзайте! Можете вы объяснить, наконец, в чем дело?

Дело, оказалось, в том, что правительством Республики был подготовлен проект антикризисной программы.И премьер-министр Капуста возжелал ее показать московским «рыночникам» — перед тем как обнародовать.

— Хотелось бы посоветоваться с умными людьми. По мере возможности, чтобы неформально...

— Самолет, я думаю, это слишком... — Дудинскас уже прикидывал, как бы это дело обставить. От возможности оказать услугу «родному» правительству не отказываются. — Если лететь, так можно и рейсовым... Через двадцать минут я вам перезвоню.

— Спасибо. Как вы понимаете, все расходы, включая гонорар, берет на себя приглашающая сторона.

В том, что друзья-публицисты его поддержат, Виктор Евгеньевич не сомневался.

Приятно уже то, что они оказались хоть кому-то нужны. А может быть, будут и полезны.

консилиум

Проект программы выхода из кризиса, подготовленный группой местных разработчиковпо заказу правительства Республики, москвичи уселись читать сразу по прибытии. Благо разместили их в двухэтажных особняках правительственной резиденции в центре города, и у каждого, кроме гостиной, просторной спальни и санузла с ванной, был еще прекрасно обставленный кабинет. Работа для всех тоже привычная — за годы перестройки чего только не читали, не правили, не писали.

К ужину вышли растерянные.

Программа, написанная в духе партийных докладов недавнего прошлого, никуда не годилась.

Но стол был роскошный. Особенно впечатляло аппетитное жаркое в пыхтящих паром чугунках. Поэтому говорить о прочитанном старались мягко. Как если бы пришлось осматривать больного, у которого рак, последняя стадия, и уже разрослись метастазы, но при живом еще пациенте прямо не скажешь.

Хозяин стола Михаил Францевич Капуста, коренастый, широкий и большеголовый крепыш, понял все сразу.

Начал он, как и полагается, с тоста за гостей, держался по-свойски, много шутил и о деле тактично не заговаривал. Уже после третьей, умело перескочив содержательную и как бы ненужнуючасть разговора, успокоил гостей, снимая неловкость:

— Ну что-то, я думаю, пригодится? Какие-то отдельные положения, может быть, наработки... Нам ведь и надо-то только наметить выход...

— Выхода нет, — шепнул Ягодкин, — есть тупик.

— Если честно... — начал было Василий Селюнин. Но его перебил Николай Шмель, профессор и депутат:

— Михаил Францевич, а почему вы позвали именно нас? — спросил он, мягко обратившись к Капусте, который, привстал и, прижав одной рукой пиджак к заметно выпуклому животу, другой раскладывал по тарелкам картофельные драники и обильно поливал их густой сметаной.

— И зачем? — все-таки влез Селюнин.

Михаил Францевич, смутившись, что-то промямлил в ответ. О цвете экономической мысли и о таланте излагать все, чтобы понятно.

— Хотите ли вы, действительно ли хотитеуслышать наши суждения? — спросил Шмель, мягко, как больному, улыбнувшись.

Михаил Францевич именно хотел. Иначе зачем бы их приглашали?