Дураки

Вырулив на гравийку, Дудинскас буквально остолбенел. Вдоль всей дороги носились, рычали, месили песок самосвалы, бульдозеры, грейдеры...

— А твой Месников, сука, силен, — сказал Стреляков. И повернулся к профессорам, уже закемарившим на заднем сиденье «нивы»: — Может, им здесь и впрямь не нужна никакая программа?

— Офонареть можно, — интеллигентно согласился Ягодкин.

Не к концу недели, но через десять дней дорога была. Немного позднее, чем Дудинскас завершил свою антикризисную деятельность.

перспективы

В Доме правительства на встрече с активом Стреляков говорил:

— Любой алкаш знает: сколько забуриваешься, столько и надо потом выходить из кризиса. — Помолчал, вздохнул, видимо, вспомнив вчерашнее. — Неделю пьешь, неделю очухиваешься... А мы в экономике занимаемся ерундой, начиная с октября семнадцатого года, уже пошел восьмой десяток. И «завязывать» никто не собирается...

Тут выскочил молодой депутат из провинции — от земли,как он представился:

— Когда же всеэто кончится? Я не к вам, писакам, — осадил Стрелякова, — я уважаемого Геннадия Степановича как профессора спрашиваю.

Обрисуйте, мол, по-научному перспективы.

— Чтобы России избавиться от татаро-монгольского ига, — Геннадий Степанович с присущим ему профессорским занудством начал издалека, — должно было вырасти поколение русских, которых не били татары...

В том смысле, что нужны были люди, не испытавшие страха и не развращенные подчинением.

— Ну а чтобы от всего этогоизбавиться, обратите внимание, что как человек воспитанный я не употребил здесь термин «бардак», должно вырасти поколение людей, которые даже не слышали, что такое социализм.

— А если не вырастет? — вызывающе спросил депутат из провинции. — Это я к тому спрашиваю, что в простом народе, как вы, наверное, знаете, вашей революции не больно жаждут. Вы только правильно поймите мой вопрос. Простые люди ведь не хотят, чтобы рушились идеалы. Надо их как-то сохранить...

Ягодкин начал понимать правильно. Но с трудом. На помощь ему пришел профессор Шмель:

— Боюсь, что вам придется как следует потрудиться, чтобы такое поколение не выросло.

— Кто он, этот любознательный мерзавец? — спросил Ягодкин у Месникова, когда они выходили из зала. Месников улыбнулся.

— Шурик Лукашонок... Интересный хлопец. Рвущийся. Реставратор. Он у нас лидером новой парламентской группы «Коммунисты за демократию». В Народном фронте его считают отъявленным коммунистом, а для партийных он предатель и отщепенец.

— Такие обычно далеко идут...

— Да он у вас в Москве с самим Горбачевым встречался. Хотите, познакомлю?

Ягодкин дипломатично отказался:

— С удовольствием, но уже пора на вокзал.

кентавр

Пока строили дорогу, Дудинскас в правительственной резиденции сочинительствовал, борясь с кризисом.

Метод работы он выбрал простой — настриг.Он ему был хорошо известен еще с тех времен, когда газетчиков вывозили на цековские дачи и заставляли писать доклады для партийного начальства. Инструмент привычный: ножницы и клей. Фразы и абзацы так и кочевали из одного доклада в другой.

Дудинскас вообще любил работать ножницами и клеем. В кино это называется монтаж. Больше всего ему нравилось запираться с режиссером Юрой Хащом в монтажной, составляя отснятые куски фильма, когда от неожиданного соседства вдруг возникает новое содержание. Вот делали фильм о новациях в сельском хозяйстве, о комплексах, а Хащ настоял вставить кадры с Орловским, а потом разгон митинга.

Вставили. Милиция со щитами и дубинками, в касках, потом животноводческий комплекс. И вопль толпы: «Вандея! Вандея!» — на фоне мирно жующих бычков на откорме.

Сейчас даже проще. Нарезал ножницами готовые абзацы и из старого варианта программы, и из того, что Селюнин недавно для Татарии писал; еще из замечаний москвичей пошли целые куски, кое-что пригодилось из их статей... Смонтировал, сложил, вычитал, поправил, кое-что поменял местами, придал видимость остроты. Все в нормальном современномрусле. Чтобы в нем удержаться, Дудинскас, сокращая текст, руководствовался простым условием: оставлять только то, что не могло бы навредить «Артефакту». А значит, и остальным...

«...Внести в Гражданский и Уголовный кодексы изменения, устраняющие все препятствия на пути предпринимательства».

Это Миша Гляк, прослышав, до Дудинскаса дозвонился и попросил вставить про Уголовный кодекс.

«...Обеспечить равные условия снабжения, предоставления кредитов, ценообразования, налогообложения для предприятий всех форм собственности».