Дураки

В Европе молодой представитель новой страны, член ее парламента и председатель государственного комитета специальных знаков Коля Слабостаров встречен был хорошо. Он представлял новый рынок. Производители ценных бумаг и оборудования, поставщики бумаги и новейших компьютерных технологий вились вокруг Слабостарова, как мухи над банкой с вареньем.

Его возили, кормили, поили, ему показывали и рассказывали. Наперебой предлагали образцы продукции, проекты фабрик, каталоги и проспекты оборудования. По его просьбе рассчитывали потребности нового государства, ему гарантировали поставки и сулили скидки. Он подписывал протоколы о намерениях, заявки и контракты, раздавал заказы и принимал подарки. Он красиво жил и хорошо питался. Уезжал, тепло прощаясь, увозя подарки и оставляя горечь разлуки, снова возникал, привозя радость встреч и вселяя надежды.

Появляясь дома, Коля Слабостаров докладывал премьеру Капусте о проделанной работе, показывал расчеты и проекты, просил денег.

Денег у Капусты не было, и Коля Слабостаров снова уезжал — подписывать контракты и раздавать обещания.

Через полгода Коля Слабостаров знал всю Европу, и Европа знала его.

Мир тесен, еще теснее мир производства ценных бумаг. Хочешь не хочешь, но их маршруты совпали. Везде, где Дудинскасу пришлось побывать, уже побывал Слабостаров. Везде, где побывал Слабостаров, Виктора Евгеньевича встречали настороженно и сразу принимались расспрашивать про Слабостарова. Интерес был совсем не праздный: поляки уже разработали по его заказу образцы приватизационных чеков, немцы подготовили расчеты по строительству в Республике предприятия, голландцы уже готовы были поставлять оборудование и ждали авансовых платежей... На все расспросы о конкуренте Дудинскас вежливо отвечал, что у них разныемасштабы, а лично Слабостарова он знает плохо. Настороженность не проходила. Тогда он попробовал говорить, что знает Слабостарова хорошо. Настороженность стала возрастать. В конце концов Виктор Евгеньевич догадался говорить правду, что знает Колю Слабостарова очень хорошо, потому что его знают все — как прощелыгу и дурака. И только удостоверившись, что он и действительно так считает, фирмачи раскрывались. Доверительность наступала сразу, как только собеседники Виктора Евгеньевича узнавали, как хорошо он знает Слабостарова и как плохо он к нему относится.

из европы на «телеге»

Дома свою деятельность Коля Слабостаров начал с того, что накатал на Дудинскаса «телегу». Объявился, мол, частный самозванец, который у государственной отрасли отнимает хлеб. Выпускает продукцию вместоСпецзнака (!), деньги гребет, а качества не обеспечивает.

Первую же акцию, выпущенную «Артефактом» по заказу Шильдикова, он подверг строжайшей экспертизе. К «телеге» приложил разгромное заключение о том, что продукция «Артефакта» не соответствует общепринятым стандартам.

За «кустарщину» Боря Пушкин обиделся: выходило, что с бланками он свою родную фирму подставил.

Москвичи за свою продукцию обиделись еще больше. Заключение, подписанное Слабостаровым, они изучили и ответили, что эксперты у господинаСлабостарова звон, конечно, слышали, но, откуда он, не разобрались. Коля Слабостаров не успокоился. Он сразу накатал в Минфин, что цены на свою продукцию Дудинскас необоснованно завышает.

Тут вышло еще смешнее.

Как раз в это время Дудинскас заключил договор с Минфином на изготовление тиража облигаций. Коля Слабостаров заявил, что он это сделает дешевле.

Виктора Евгеньевича вызвали:

— Что будем делать?

— Ничего. Пусть печатает, если у него дешевле. Зачем же грабить бюджет?

Печатная фабрика у Коли была, образец облигации тоже — поляки разработали. Не было только нумераторов.

Получив заказ, Коля Слабостаров пришел в Минфин просить на нумераторы деньги. В министерстве его не очень любили, как и всякого, кто клянчит деньги и пишет кляузы, поэтому денег ему не дали, зато посоветовали обратиться к Дудинскасу, чтобы тот пронумеровал у себя готовые бланки. Коля Слабостаров тут же дружескиобратился, Виктор Евгеньевич тут же «дружески» не отказал. Правда, цена на нумерацию, которую он запросил, оказалась «ну совсем немного выше» той, за какую Коля собирался выполнить весь заказ. В Минфине посмеялись и вернули заказ «Артефакту».

два сапога пара

Написав очередную «телегу», теперь уже не только на «Артефакт», но и на Минфин, с чьего попустительства все происходит, и отправив ее спецпочтой под грифом «Секретно», председатель Спецзнака созвонился с Дудинскасом, они встретились, и Коля Слабостаров предложил Виктору Евгеньевичу дружить.

— Делить нам нечего. А валить друг друга бессмысленно. Коля Слабостаров глядел Дудинскасу прямо в глаза, руку жал по-мужски твердо.

— Тем более глупо друг друга закладывать. Потому что во всем государстве в этом деле только мы вдвоем и разбираемся... Ну, еще может быть, Георгий Викторович, — добавил он, увидев входившего в кабинет Станкова.