Дураки

Главное Петруша Колесо всё же утаивал. Дочь Николая Степаныча Анну, девочку с ограниченными возможностями, вдвоем с другом они не просто обхаживали, не просто билеты в кино ей дарили, – так думал Николай Степаныч, – а в обмен кое-чем себя уже отблагодарили, и на этот раз не друг, а он, Петруша.

Близости с девушкой Петруша так и не добился. Но надежды не оставил. Да и друзей обещал не обделить. Друзей же – орава. Веселуша слыл среди всех самым совестливым.

– Запросто так и приведешь? – спросил полковник, всё еще в чем-то сомневаясь.

– Запросто. Просто так.

– Ну веди тогда, ладно.

Собеседники обменялись взглядами. И обоим стало ясно, что время прежних простых отношений закончилось. Полковник, видимо, постарел. Молодой человек повзрослел. Всю оставшуюся дорогу молчали.

К Уче, местной речке, выезжали по раскатанным проселкам сплошь в ямах и лужах. Луг в стороне зажелтел от камышей. Слева же тянулся свежий забор выше роста. Еще пару недель назад ограждений не было. Кто-то строился и начинал, как водится, с забора…

Николай Степаныч уверенно проехал через заросли, отделявшие дачи от лугов и речки, и через рытвины с водой, проложенные грохочущими досками, вывернул на берег. На поляне, поближе к иве, сникшей над заводью, остановились.

Пес первым выбрался в высокую траву. За ним студенты. Прежде чем вынимать вещи из багажника, парни закурили.

– Ну и ну… Мать родная, умереть не страшно, – щурился по сторонам Николай Степаныч.

– Вы про что?

– Смотри! – полковник показал взглядом на лес, подступавший к реке за оградами и домами. – Красиво, что скажешь?

– Вам бы стихи писать. Премию бы дали, – съязвил Петруша. – Когда сравнивать не с чем…

Полковник будто бы соглашался:

– Ты прав, не с чем. На островах Канарских не бывал, и тьфу на них… Спиннинг – мой, блесны – твои. Вот тебе… Хоть и китайский, а «шимано», не ухайдакай.

Втроем принялись разбирать рыболовное снаряжение. Николай Степаныч сразу же пошел обследовать берег, хотел проверить пригодность знакомых мест. Собака, семеня следом, весело завиляла хвостом.

Студенты развели костер, натаскали веток и опять дружно курили. Петруша Колесо не переставал деловито отвечать по своему айфону. Звонили то родители, то девушки, то друг. Всеволод подвесил над огнем котелок, налил в него из бутылки воды и вскоре смог заварить черный чай. И всё это время, обсуждая что-то свое, парни оглашали громким хохотом и поляну, и весь берег речки.

– Рыбу распугаете, хорош галдеть, – появился у костра Николай Степаныч. – Я вон туда пойду. А вы… да левее попробуйте. Места хватит. Там мужик один всё на блесну окуней цепляет. А потом перекусим, окей?

Пес стелился у ног хозяина, от нетерпения опять поскуливал. С улова мелкой рыбешки, если уж ставили удочки, перепадало и на его долю. Впрочем, сегодня пользоваться собирались только спиннингами. Слухи о пойманной на днях щуке настраивали на необычно оптимистичный лад.

Напялив сапоги, чаевничать решив позднее, Николай Степаныч уплелся с собакой к камышам. Друзья студенты некоторое время оставались у костра, опять что-то рассказывали друг другу, отмахивались от мошкары. И смех всё так же был слышен далеко от костра. А затем и они побрели по тропе, но левее, как и советовал полковник, к указанному месту с мостками…

Клева не было. Он вроде бы и не начинался. Но на глуповатую цветастую рупполу вытащили одного щученка, – повезло второму, Веселуше. И больше ни окуней, ни судачков, на которых Николай Степаныч тоже немного рассчитывал. Но и жалеть было не о чем. Летний день, в предвечерье не такой уже душный, медленно угасал, на глазах менял краски. Вокруг стрекотало. Кряканье лягушек постепенно сливалось в оголтелую завораживающую какофонию.

Щученка должно было хватить на уху. Готовили втроем. Полковник возился с алюминиевым котелком. Веселуша чистил картошку и лук. Напарник отправился на поиски дров покрупнее. И когда солнце перестало слепить, а уха вместе с костром задымилась и запахла перцем, полковник отмерил себе первую рюмку. Смерив взглядом студентов, он осушил стопку и с облегчением потрепал Дружка за уши.

Студентам тоже досталось по рюмке. Пить они не умели, морщились и закусывали как от отравы. От новой рюмки Веселуша отказался, хотя и от первой уже заметно повеселел. Друг же, несмотря на договоренность, что он сядет за руль на обратном пути, согласился чокнуться еще раз, но стопарик отставил, чего-то выжидал.

– Есть-то ее можно, рыбешку эту? – спросил Петруша. – Я слышал все назад, в воду выбрасывают.

– Не знаю… Сколь ты ее съешь, той рыбы? – ответил полковник. – После химзавода, там, где слив начинается, лучше конечно не брать. А здесь…

И студент принялся прихлебывать варево из своей миски, не переставая коситься на айфон, отложенный в траву, который то и дело издавал звуки, будто притаившаяся тварь.