Дураки, дороги и другие особенности национального вождения

Он подъехал через минуту на «БМВ», и мы крепко обнялись: такой же лохматый, с такой же почти бородой, как и 19 лет назад. Только весь седой. И он – счастлив! Не неудачник, я увидел это сразу. Мне не надо было смотреть его дом, его машины. Его жену Марину. Его четверо уже взрослых детей пустили корни по всему миру. Они говорят на трех языках, как на собственном. И примечательно, что все они, даже родившиеся в Швеции, говорят по-русски без малейшего акцента. А вот, к примеру, дети, родившиеся в русских семьях в США, по-русски не говорят. Не хотят. Знаешь, Юрка, стоило уезжать! А мне – не стоило. Потому что я – счастлив. А счастье – это в первую очередь точное попадание в свою судьбу. И слава богу, что все так сложилось.

На сегодня достаточно, друзья. Я сейчас в Хельсинки. Ночь плыл на огромном, словно город, пароме. «Спектра» уже бьет копытом. Через три часа пути – Россия. И мне с трудом верится: неужели доехал? Это последний «Автоликбез» из-за границы. Заключительный, о кругосветке, я напишу после торжественного финиша за своим домашним компьютером. Даже страшно подумать: 28 тысяч километров вокруг земного шара! Осталась тысяча.

* * *

Я пишу эти строки дома, в своем кабинете, в домашнем халате, – тихо играет «Авторадио» в соседней комнате, и каждые полчаса, в новостных блоках, повторяются фрагменты кругосветки, и я слышу свой хриплый, захлебывающийся от эмоций и дороги голос то из Бурятии, то из-под Читы, то из Невады, то из Лисабона...

Все позади. Я дома. Ко мне миллион вопросов: где было самое экстремальное? какие дороги лучшие? какие планы?

Последние несколько тысяч километров, мечтая о финише, я и сам себя спрашивал: «Ну и что, Гейко? Зачем тебе все это надо? Тебе миллионы завидуют: за казенный счет прокатиться по миру, а ты каждое утро по часу плачешь, до тех пор пока твой больной позвоночник не встанет на место: ради чего? Ты заработал денег? Нет. Ни копейки. Свои потратил. Ты увеличил свой рейтинг? Тебе и прежнего хватало выше крыши. Тогда – ради чего?»

Может быть, для того чтобы понять главную ценность в жизни, с которой я и начал. Мне ее формулировали старшие товарищи, я кивал головой, но до меня она не доходила. И в тридцать лет. И в сорок. И даже в пятьдесят. А вот в пятьдесят восемь, после второй кругосветки, дошла.

Объехав дважды весь земной шар, я думаю, что понял истину, и хочу поделиться ей с вами. Многие из вас счастливы, но не знают об этом: самая главная ценность в жизни – это иметь свой дом. Где тебя ждут и любят.

А теперь – последние два дня кругосветки. Хельсинки – скромный город. Какие-то кварталы похожи на Питер, какие-то ни на что не похожи, только на Хельсинки.

Мне трудно было уснуть в ту ночь, я волновался перед встречей с Россией. Пришлось выпить снотворное. Наутро я шел по Хельсинки. Мне было трудно объективно воспринимать финскую столицу. Потому что уже на этой земле – Россия! Мой дом. Она совсем рядом, всего в двух часах езды. А там!..

Но – дорога домой, где она? Хельсинки город незнакомый, карта-то есть, но на ней не обозначена дорога на Санкт-Петербург. Какой номер, как ее искать? На мое счастье от вчерашней хмари не осталось и следа – ни облачка. Солнце взошло прямо перед окном моего гостиничного номера. Я посмотрел карту Европы – мне на северо-восток. Посмотрел на Хельсинки: туда, вдоль берега залива, – солнце должно светить в правое ухо, чуть сзади. И я рву. Гололед. Мои всесезонные колеса визжат на льду, финны проносятся мимо, клацая шипами. Ничего, доедем. Потихонечку. На трассе к Питеру я был уже через десять минут, вцепился в трассу и попер! Никакая сила не может меня с нее сбить.

Около ста километров с финской стороны очередь фур к российской границе. Это все из-за снегопадов. Господи, да дальнобои просто живут здесь! Бедненькие...

Погранпост российской стороны Торфяновка меня ждал: минуты заняло проникновение на родину. Только в окошке паспортного контроля получилась заминка.

– Вы когда из России выезжали? Почему нет выездной таможенной декларации?

Напрягши все остатки памяти, я вспомнил:

– Двадцать первого... сентября выезжал. А таможенную декларацию сохранить не получилось.

– А где вы выезжали?

– Паромом выезжал. Под Владивостоком есть такой поселочек, от... Забыл.

– А куда из Владивостока выезжали?

– В Корею. Южную.

– Ничего не понимаю. А машина? Вы откуда на ней едете?

– Из Москвы.

– Ничего не понимаю – это ваша машина?

– Моя. Но вы понимаете – кругосветка!..

Девушка-пограничник поняла все тогда, когда ей позвонил начальник: пропустить без досмотра! Но для верности она попросила меня предъявить мой «внутренний» паспорт. Пришлось долго искать в багажнике. Нашел. Предъявил. Свободен. Девушка-пограничник в зеленых погонах была, правда, обескуражена, но совершенно ошалевшей была очередь соотечественников, молчаливо слушавших наш диалог.