Дураки и умники. Газетный роман

Зудин не полез в толпу и поспешил перейти на другую сторону улицы. Но когда за три квартала до площади он вздумал снова вернуться на правую сторону, ему пришлось постоять, пропуская двигавшийся прямо по проезжей части небольшой отряд казаков в черных черкесках и папахах, с болтающимися на поясах нагайками. Это были не очень молодые, бородатые дядьки, шагавшие нестройно, но важно. Впереди шел невысокий, довольно полный человек с длинной густой бородой, в полковничьих погонах и с неизвестным Зудину серебристым знаком в форме двуглавого орла на груди. Походка у него была не военная, и Зудин, приглядевшись, с трудом узнал в нем доцента кафедры истории СССР Благополученского университета, фамилию которого уже не помнил, но зато помнил, как однажды готовил в печать его статью к юбилею Суворова. (Статью эту возили показывать в обком, и там усмотрели в ней «использование имени великого полководца для пропаганды идей казачества», а доцент, который тогда еще не носил бороды и выглядел как обыкновенный преподаватель, насмерть стоял за каждый абзац и на сокращения не соглашался, из-за чего статья в газету так и не пошла.) Шагая во главе отряда, атаман по-хозяйски поглядывал по сторонам, и время от времени кивал кому-то в проезжавших навстречу машинах. Замыкали шествие казаков два хлопчика лет десяти-одиннадцати, в таких же, как у взрослых, маленьких черкесках, папахах и сапожках. Зудин поглядел вслед казакам и подумал, что вот только что прошла перед ним какая-то новая, совсем неизвестная и пока непонятная ему реальность жизни. Как вести себя с ними? Чего от них ждать? Надо ли искать контакта или лучше держаться пока подальше?

Площадь перед большим серым зданием с прямоугольными колоннами и высокими, пирамидой поднимающимися вверх ступенями, обсаженная с двух сторон голубыми елями, была в этот утренний час абсолютно пуста, и только дворник сгребал начинающие падать листья на газоне у правого крыла здания. Поравнявшись с ним, Зудин с удивлением обнаружил, что это тот же самый дворник, который мел тут во времена обкома. В центре площади, посреди главного газона все также возвышался круглый постамент из розового гранита, только бронзовая фигура на нем выглядела теперь какой-то неухоженной — со следами голубиной пачкотни на плечах и так и нестертыми брызгами краски — памятью об августовских днях 91-го, оставленной излишне возбужденной молодежью. Зудин подошел поближе и пригляделся. На шее у вождя поблескивали царапины.

Происхождение их было следующее.