Дураки умирают первыми

— Мы дождёмся, когда Кемп окажется в городе, возьмём его и доставим в Замок.

Глава 2 ЧЕМ ГРОЗЯТ УТРЕННИЕ ПРОГУЛКИ

Апрельское утро выдалось чудесное — тёплое, тихое и сухое. Тучи, всю ночь поливавшие город дождём, к утру исчезли без следа, голубое небо, ласковое солнце, сверкающие лужи на вымытом асфальте… Такое утро — самое подходящее время, считала Светлана Кузнецова, чтобы в жизни произошла кардинальная перемена к лучшему. Или просто чтобы случилось что-то очень приятное: встретить мужчину, который станет верным и любящим спутником на всю жизнь, получить повышение или хотя бы обнаружить под ногами крупную купюру.

Увы, но спутник жизни пока бродил в других местах, о повышении и речи не шло, да и купюра на глаза не попалась. Вместо этого Света повстречала замечательным солнечным утром двух сумасшедших, проявивших к ней весьма навязчивый интерес.

Не повезло так уж не повезло…

Поначалу ничто не предвещало эксцессов: она только-только вышла на хорошо изученный за четыре года маршрут «дом — работа», прошагала через двор, затем под аркой, выводящей на проспект Славы, залюбовалась залитой ярким утренним солнцем магистралью — в эти часы и при таком освещении она выглядела весьма эффектно, — и тут-то к ней подошли…

Хотя нет, нет, сначала Светлана обратила внимание на парочку, приближающуюся к дверям ювелирного магазина «Жемчуг». Парень и девушка, каждому лет по двадцать, не больше. Идут, взявшись за руки, и лица у обоих такие счастливые, что можно смело держать пари: жених с невестой спешат за обручальными кольцами.

Она проводила их взглядом до самой двери магазина, вздохнула ностальгически, завидуя незамутнённому, почти детскому счастью: на третьем курсе, выходя замуж, и она поспешила бы в ювелирку с таким же, наверное, глуповато-восторженным лицом; всего шесть лет прошло, а кажется — целая жизнь, целая эпоха.

Света машинально коснулась кольца, украшавшего левую (теперь уже левую) руку, — после развода вообще хотела снять, не носить, но украшение было оригинального дизайна, мало напоминало обручальное и, честно говоря, просто нравилось. Коснулась, вздохнула ещё раз, повернулась, намереваясь двинуться дальше, и тут-то и узрела другую парочку, незаметно к ней подошедшую. Эти двое ностальгических чувств не разбудили, но и опасений поначалу не вызвали: мало ли зачем двое мужчин подходят солнечным утром к спешащей на работу девушке? Может, дорогу спросить до библиотеки…

Но обратившийся к ней мужчина не стал темнить и сразу же, с первых слов, конкретно позиционировал себя как человека с лёгким (а может, и не с таким уж лёгким) психическим расстройством.

— Езжайте на восток, моя госпожа, — сказал он, глядя Светлане в глаза. — Езжайте на восток, навстречу солнцу. Запад грозит бедой.

«Псих… С утра пораньше. Чудненько день начался, ничего не скажешь».

Мужчине было на вид лет пятьдесят, и никаких внешних признаков городского сумасшедшего (расстёгнутой ширинки, например) в его внешности не усматривалось. Тёмно-синий костюм несколько старомоден, но это криминалом не является, ботинки не грязные, рубашка в меру свежая…

Однако речи неизвестного говорили о совершенно обратном.

Вступать в беседу было глупо, и Света попыталась двинуться дальше, полностью проигнорировав обращение, но не получилось — пальцы мужчины цепко ухватили рукав её плаща, и мгновение спустя стало ясно: хватка у незнакомца железная, уйти можно, лишь оставив ему плащ или хотя бы рукав.

— Отпустите немедленно!

Псих не отпустил. Но и иных враждебных действий не предпринял. Стоял, нахмурив лоб, явно о чём-то размышляя. Возможно, о том, стоит ли затащить Свету в подворотню или же попытаться изнасиловать и задушить здесь, на тротуаре.

Она тоже задумалась на мгновение: лежит ли в сумочке шокер? И поняла, что опять оставила его дома…

— Сейчас закричу, — пообещала Света, стараясь говорить негромко и спокойно; она знала чисто теоретически, что истерика в подобной ситуации лишь провоцирует агрессию.

Мыслительный процесс у мужчины занял секунды три-четыре и завершился неожиданным решением: вместо того чтобы насиловать или душить Свету посреди проспекта или же тащить в подворотню, маньяк попытался прикинуться нормальным.

— Извините, моя госпожа, я довольно смутно выразил мысль, — произнёс он, отпуская рукав. — Но не стоит вам ехать к метро «Московская», там обрыв. В смысле, троллейбусные провода порваны. Пробка — на три квартала и не двигается. Поезжайте к «Ломоносовской», там свободно.

«Ломоносовская» и впрямь находилась от них строго к востоку, а «Московская» — строго к западу, и Света обычно ездила до «Московской», получалось добраться до работы немного быстрее. Возможно, она и поверила бы маньяку, если бы тот сразу начал с этих вполне вменяемых слов. Или обратился чуть позже, когда она перешла бы проспект и стояла бы на остановке.