Дураки умирают по пятницам

— Большое спасибо, мистер Лэм. Если у вас будет еще дело ко мне, вам достаточно только позвонить. Я всегда буду рад помочь вам.

— Спасибо, Формби, — сказал я.

Он кивнул Китли и равнодушно произнес:

— Был рад познакомиться с вами.

После этого он вышел, а Китли заметил:

— Я начинаю считать вас честными людьми. Теперь я верю, что этот человек действительно звонил вам. Он был занят по этому делу, Лэм?

Я произнес с достоинством:

— Нет, по другому. У нас есть клиент, который хотел знать, из чего состоит луна. Этому человеку было поручено поймать лунный луч с помощью особого прибора и отвезти его в лабораторию, чтобы там можно было сделать анализ.

— Это очень интересный вопрос, — с воодушевлением заметил Китли. — Я сам часто им задавался. Но при этом нужно обязательно учесть, что анализ удается только в том случае, если в одну и ту же алюминиевую посуду вместе с лучами положат мухолова.

— Об этом мы уже подумали и распорядились изготовить специальную посуду.

Берта спросила:

— Вы что, оба с ума сошли?

— Всего лишь маленькая шутка, — ответил Китли. — Мистер Лэм и я отлично понимаем друг друга. Не правда ли, мистер Лэм?

— Во всяком случае, я надеюсь, что мы друг друга понимаем, — ответил я. — Я даже убежден в этом… Ну, всего хорошего.

Китли низко поклонился Берте и пожал мне руку.

— Спокойной ночи, — сказал он. — Я пришел к выводу, что вы оба приятные люди.

Молча мы смотрели ему вслед, пока он проходил по приемной и закрывал за собой дверь.

— Что, собственно, было нужно этому парню? — спросила она.

— Хотел поговорить с нами о земельных участках.

— Чепуха! Чего он действительно хотел?

— Я думаю, что он хотел выведать, продолжаем ли мы заниматься этим делом или же закрыли его, поскольку Баллвин уже отравлен.

— А зачем это ему нужно? — спросила она.

Я взял шляпу.

— К сожалению, у меня сейчас нет времени, чтобы высказывать беспочвенные предположения. У меня есть дела.

— Куда ты идешь?

— Куда-нибудь.

Когда я закрывал за собой дверь, она стояла с багрово-красным лицом, бросая на меня свирепые взгляды.

Глава 9

Как я и предполагал, открыть дверь дома на Лексбрук-авеню не представляло особых трудностей.

Я взбежал на третий этаж, прошел по коридору и осторожно постучал в квартиру Рут Отис.

Послышался какой-то шорох, после этого звуки стихли. Я выждал немного, а потом постучал в другой раз — тихонько, кончиками пальцев.

— Кто там? — послышался голос Рут.

— Я пришел по поводу вашей машины.

— Надеюсь, вы отбуксировали ее в гараж?

На это я ничего не ответил.

Она приоткрыла слегка дверь и осторожно выглянула. Увидев меня, она удивилась:

— Ах, это вы, мистер Лэм! — Она хотела открыть дверь, но передумала и, наоборот, захлопнула ее. — Я не одета.

— В таком случае накиньте что-нибудь на себя.

— Что вам нужно?

— У меня очень важное дело, — сказал я.

Несколько секунд было тихо. Видимо, она мысленно прокрутила все возможные варианты. Потом открыла дверь и предстала передо мной в пижаме и халате.

На ногах были домашние туфли с меховой окантовкой.

На стуле валялась газета, которую она, видимо, собиралась читать, когда ляжет в постель. Стенная кровать была опущена, и комната сразу показалась темной. Стул, стоящий под лампой, был единственным, на что можно было присесть. Другие она поставила вдоль стены, чтобы освободить место для кровати.

— Так в чем дело? — спросила она. — Я думала, что с машиной вы все уже уладили.

— Присядьте, Рут, я должен с вами поговорить.

Она неуверенно посмотрела на меня, а потом опустилась на кровать.

— Вы ненавидите Дафну Баллвин, не так ли?

— Когда я это вам говорила? — хмуро ответила она.

— Прошу вас, не будем играть в прятки. Речь идет об очень важном деле. И я бы хотел получить от вас еще кое-какую информацию.

— Зачем?

— Эти сведения могут оказаться очень важными и служить как моим, так и вашим интересам.

— И что вы хотите от меня узнать?

— Какие чувства вы действительно питаете к Дафне Баллвин?

— Я презираю эту женщину! Ненавижу ее! И скажу вам еще кое-что: если с ее супругом что-нибудь и случится, если, скажем, он будет отравлен, то я наверняка буду знать, кто это сделал.

— Кто?

— Только она… Дафна Баллвин.

— Как я подозреваю, вы никогда не скрывали личных чувств к ней, Рут?

— А к чему мне было скрывать?

— Вы ее ревнуете?

— Почему? Как такая мысль могла прийти вам в голову? Почему я должна ревновать ее?

— Потому что зубной врач, у которого вы работали до сегодняшнего дня, оказывал ей много внимания.

— Значит, вы полагаете, что я влюблена в Джорджа Квая?

— А разве нет?

— О Бог ты мой, да что вы говорите? Конечно нет.

— И тем не менее вам знакомо такое чувство, как ревность?

Какое-то мгновение она раздумывала, словно должна была для себя самой решить этот вопрос, а потом сказала:

— Все зависит от того, что вы понимаете под этим.

Если мне, например, не нравится высокомерный вид, с которым она всегда входит к нам, и полностью игнорирует меня, тогда — да. Но если вы имеете в виду внимание доктора по отношению к ней, то — нет!

— Значит, она всегда входила с таким величественным видом, будто вся эта контора принадлежит ей?