Дураки

Надували Кравцова они по-разному, хотя оба вполне искренне.

Катин его обманывал тем, что убежденно рассказывал (и сам в это верил), какие золотые горы ему принесет «Голубая магия», когда все начнет печатать, а потом еще и марку. И он ему верил.

Дудинскас его обманул, прямо сказав, когда они, наконец, встретились, что ничего у Катина не выйдет. Потому что вообще ничего путного здесь, при этой власти, выйти не может: он, мол, в этом убедился, так как стал нищ и только поэтому все продает.

Это было чистой правдой. Обман заключался лишь в том, что, разговаривая с Кравцовым честно и ничего не тая, Дудинскас понимал: чем больше правды он говорит, тем глубже тот заглатывает наживку — в полной убежденности, что его дурят.

Кравцов не поверил ни одному его слову.

Он был уверен в себе, с новой властью у него все получалось. С нею он стал богат, с нею он дружил, он был ей предан и не сомневался во взаимности хотя бы потому, что ощущал себя ее опорой. А кто же станет рубить сук, на котором сидит? Новой власти он верил, а с главным ее хозяйственным представителем, Павлом Павловичем Титюней, даже дружил.

«Ну не бывает же таких идиотов, — понимал Кравцов, глядя на Дудинскаса, — которые столько всего наделали, ничего не заработав, и не хотели бы все это продать! Раз он меня отговаривает, значит, набивает цену».

Но Виктор Евгеньевич продать как раз хотел, поэтому «сдался», и сделка состоялась. Точнее, не состоялась, а наметилась — в виде протокола о намерениях, в котором и были оговорены все условия и который даже не был подписан, да и составлялся лишь как памятка, своего рода план действий, скрепленный рукопожатием. Чего вполне достаточно для «деловых людей».

Подписывать документы Кравцов не любил, стараясь вообще поменьше следить. При всей уверенности в новой власти, при покровительстве самого Титюни, он все же побаивался КГБ, в чем Дудинскасу прямо признался, сказав, что Павел Павлович их тоже не любит, и попросив первым условием как-то с ними все утрясти.

Выслушав просьбу, Дудинскас молча кивнул и вышел. Просьба хозяина — закон: именно так он всегда и мечтал работать.

бартер

С верхними этажами КГБ Дудинскасу повезло, как обычно ему везло с погодой в Дубинках, когда приходилось принимать гостей.

В тот самый день, когда, озадаченный Кравцовым и совсем не удовлетворенный полковником Семенковым, он ломал голову, как бы подняться повыше, позвонил помощник председателя КГБ:

— Виктор Евгеньевич, надо встретиться.

Встретиться, как оказалось, надо было вовсе не с ним, а с самим председателем комитета генерал-полковником Матусевичем и его первым заместителем, генерал-лейтенантом Гериным, причем не в кабинете, а «на натуре», куда в условленное время они и прибыли.

Выяснилось, что им предстоит принимать Высокого Чужеземного Гостя. «Назвать пока не можем, но такого высокого, что выше и придумать трудно».

Общий уровень руководителей сурового ведомства Дудинскаса «приятно удивил». Отрыв здесь быд очевидным и совсем не в пользу других государственных структур. Во всяком случае, у гэбистов хватило понимания, что Дубинки, пожалуй, единственное место, где иностранца можно как следует принять, если он такой «высокий», и даже удивить, если это так им надо. Но ведь и духу хватило: несмотря на пакости, причиненные их ведомством «Артефакту», приехать и прямо сказать:

— Забудем на время обиды. Для государства очень важно.

Полыхнуло былым, взмело ностальгическую пыль. Вспомнились люди у власти, которые и дурь несли, и глупости без счета вершили, дров наломали изрядно, но — хотя бы! — были озабочены, чаще всего искренне, государственной важностью. Пусть они ее и по-своему понимали.

Смешно признаться, но многое в Дубинках, да и не только в них, Виктор Евгеньевич делал именно по таким мотивам — государственной важности. И с послами старательно дружил совсем не только из личного тщеславия, хотя конечно же приятно, когда на любом дипломатическом приеме ты обязательный и желанный гость. Было и другое: каким бы убогим ни оказался дом, где Приходится жить, хозяин -а именно хозяином ок Привык себя здесь ощущать — не может не быть патриотом. При всей ироничности отношения Виктора Евгеньевича к содеянному в Дубинках, восторги чужеземных гостей ему льстили. И очень нравилось, когда его деревню называли «визитной карточкой государства».

Естественно, принять Высокого Чужеземного Гостя Дудинскас согласился.

— Спасибо, — сказал Матусевич, заверил хозяина Дубинок, что, если тому удастся раскрутить гостя, чтобы тот во время экскурсии (совсем размечтавшись) еще и «шкалик принял», орден Дудинскасу обеспечен.

— Согласен на медаль, — поддержал шутку Виктор Евгеньевич. В том, что «раскрутить» удастся, он не сомневался, — Или хотя бы на сносные условия содержания. Если что...

— Это мы вам гарантируем.