Дураки

И тут же не раздумывая принял приглашение редактировать «Встречную мысль». Под его началом и выпустили в общей сложности около миллиона томов.

К полному восторгу Вовули Лопухова, который Геннадия Степановича боготворил.

люди хорошие...

И вот Вовуля приходит и говорит:

— Кто этот мусор будет покупать? Кроме, конечно, Пиявкиной, которую сразу размели эти дуры...

Сборник статей известного экономиста-рыночника Ларисы Пиявкиной у них действительно размели. Но, увы, не из-за содержания. Расхватали книжку девицы. Из-за обложки с портретом красивой грустной женщины и интригующим названием «Можно ли быть немножко беременной?».

Обидевшись за авторов, дружбой с которыми он всегда дорожил, Дудинскас рассвирепел.

— Это кто, по-твоему, мусор?! Не на этом ли «мусоре» ты вырос?

— Люди хорошие. Но кто их теперь будет читать?

где выход?

Нет, Вовуля не разочаровался в своих кумирах. Просто он теперь жил, как они учили. Применив теорию к практике. И книги для него теперь были товар, поэтому он считал их на тонны, прикидывая, сколько с каждой тонны можно снять выручки. Его в литературе теперь занимали только два вопроса: «Сколько весит?» и «Сколько стоит?»

Иногда, правда, восхитившись очередной издательской выдумкой, он говорил, потирая ладони:

— С руками, блин, оторвут.

Но с руками не отрывали.

Рублевый курс стремительно падал. Взлетели цены на бумагу, на типографские услуги, на бензин. Производство дорожало, но поднимать цену на книги не имело смысла: еще стремительнее дорожала колбаса, а когда каждый день растут цены на продукты, людям уже не до книг. Государственная книжная торговля рухнула сразу, а прилавки частников были завалены дешевыми детективами и порнухой. И с множеством своих замечательных книг они едва вскочили в последний вагон, с грехом пополам успев их как-то спихнуть. Да и то: отправили контейнеры с книгами в Свердловск — не вернулись ни книги, ни деньги, ни контейнеры, отгрузили два вагона в Польшу, связавшись с еще одной «солидной» фирмой, — тоже пропал след...

— Ну хорошо, а что же дальше? — обескураженно спрашивал Вовуля.

Нужно было где-то брать деньги — на возврат долгов, а теперь еще и на погашение этого дурацкого кредита, катастрофически растущего из-за инфляции.

Боря Пушкин, главный издатель, в ответ только пожимал плечами, что из-за природной сутулости получалось у него хорошо.

А вот Миша Гляк ответ знал:

— Учитесь торговать.

не те дрожжи

Дудинскасу это совсем не подходило. И Боре Пушкину тоже, как и всей их издательской команде. Всю жизнь они учились делать хорошие книги и неплохо научились, и сейчас никто не халтурил, отчего их книги всем нравились. Во всяком случае, всем, кто в этом понимал. И у кого, к сожалению, на книги уже не было денег.

Никогда раньше Дудинскасу, да и всем им не приходилось задумываться над тем, что и хорошо сделанное нужно уметь хорошо продать. И теперь они оказались беспомощными, как котята. Продавать — другая работа. В другое время и в другом месте нужно было родиться и как-то иначе жить, чтобы научиться считать книги на килограммы и тонны.

Даже на Вовулю здесь рассчитывать не приходится. Он хоть и позже вырос, но все на тех же дрожжах.

своя ниша

Оставалось или бросить все к чертям собачьим... Или придумать способ спокойно зарабатывать деньги, при этом вообще не торгуя.

Такой способ даже Вовуля помнил, застав самый краешек совковой поры, когда все и работали себе спокойно, выполняя плановый госзаказ и нимало не заботясь, куда потом заказчик девает все заказанное. Откуда такие заказы берутся, хорошо помнил Виктор Евгеньевич Дудинскас, журналист: дорогу в начальственные кабинеты он всегда знал.

А тут, как нарочно, о нем наверху и вспомнили.

спасательная команда

Неожиданно позвонил Месников. Точнее, позвонила Надежда Петровна, разыскав Виктора Евгеньевича в ялтинском Доме творчества и всполошив своими звонками мирный уклад писательской богадельни.

— Виктор Евгеньевич, с вами хотят говорить Владимир Михайлович, — сообщила она звонким от волнения голосом. И добавила, перейдя на возвышенный шепот, что хотят они — по поручению самого председателя Совета министров Михаила Францевича Капусты. — Просят позвонить в любое время суток, даже домой.

В солнечной Ялте под водительством профессора Геннадия Степановича Ягодкина проходил прощальный выездной редакционный совет «Артефакта». Красиво жить не запретишь, и Виктор Евгеньевич собрал своих именитых друзей-публицистов, а теперь еще и авторов его издательства не где-нибудь, а в Доме творчества Литфонда Союза писателей СССР. Благо не сезон, и льготные путевки удалось закупить совсем дешево. Для членов Литфонда они вообще ничего не стоили. Хорошее питание, комфортное жилье обошлись в итоге даже дешевле, чем если бы собраться в «Артефакте». Это были последние литфондовские льготы, последняя «писательская халява» накануне предстоящего развала — и Союза писателей, и СССР.