Дураки

Дело в том, что, поссорившись со своим послом и оставшись один на один с незнакомыми ему правилами, Вячеслав Владиславович в них просто запутался. На прием он опоздал. Прямо от дверей, куда все повернулись, объяснил, что прождал в номере какую-то журналистку, которая соизволила не прийти, хотя они и условились, что он даст интервью для местной газеты.

Опоздав на прием и так неловко объяснившись, он тут же вручил «своему коллеге», как он выразился, президенту Германии фон Вайцзеккеру большого, размером с детскую качалку, соломенного коня, которого тот в заметном смущении поставил на подоконник, чтобы продолжить спич, — своим появлением Вячеслав Владиславович, оказывается, его перебил.

Закончив приветствие, президент фон Вайцзеккер направился к выходу. Но у высоких, с позолотой, дверей зала приемов ему пришлось обернуться на чей-то возглас:

— Коня забыли, господин президент!

— Herr Präsident, der Herr Speaker sagt, sie haben den Gaul vergessen[51], — поспешил ему на помощь переводчик.

— O ja, ja, sicher![52] — не совсем впопад согласился президент, поспешно ретируясь. И уже в распахнутых дверях пробормотал, ни к кому не обращаясь: — Und wir sind nicht aus Stroh...[53]

Что соответствовало бы русскому «Не надо думать, что все мы тут лыком шиты».

— Мы ж не пальцам робленыя, — шепнул на ухо Дудинскасу свой перевод Огородников. — Колькі ні тлумачу, што немцам нельга дарыць сувеніры з саломы, іх гэта абражае, усё — дарам[54].

Но и на сей раз Вячеслав Владиславович неловкости не ощутил, а так как с Петей Огородниковым он больше не общался, то и других неловкостей счастливо «избежал». Не понял, например, как неприлично главе государства задерживаться в маленьком городке (их разместили в отеле-резиденции под Ганновером) до полудня субботы, если конгресс заканчивается в пятницу в три. При всем радушии хозяев и устроителей конгресса они никак не могли придумать, чем здесь можно занять столь высокого гостя. Сам господин Доневер без одной минуты три вышел из зала. В три ноль семь он улетал на уикенд в Испанию.

У господина Тушкевича вопроса, как провести пятничный вечер, не было. В эту пятницу у него был день рождения, который он и решил отметить вдали от родины, в узком кругу соотечественников, пригласив их в свой гостиничный номер. К вечеру все и собрались, по доброй традиции совковых командированных, подоставав из портфелей предусмотрительно прихваченные поллитровки и домашнее сало.

На вопрос Дудинскаса, какое впечатление произвел на него Вячеслав Владиславович, господин Доневер ответил вопросом:

— What kind of science professor?

— Physical. He's been a head of the sub-faculty in collge.

— He is very ...provincial yet.

— He'll acquare a polish maybe? Give him a time.

— I do not know... But as the chief of state in my opinion he is so weak now, that can not have time to become strong[55].

глава 6 слабаки

— Так что там у нас с Дариелом Доневером?

Праздных вопросов Михаил Францевич не задавал.

Оказывается, он готов был вернуться и к этой истории.

Виктор Евгеньевич с досадой махнул рукой.

накося выкуси

— А что у нас с ним может быть? Похоже, капиталисты ретировались из «центра Европы», поняв, с кем имеют дело. Сначала мы им настойчиво сватаем Слабостарова, потом подсовываем Галкова, потом приезжаем с Тушкевичем... А в конце концов приглашаем на «свадьбу» и пробрасываем... Два месяца назад Доневер отправил вам телеграмму с просьбой подтвердить намерение, не однажды высказанное ему и Тушкевичем, и Месниковым...

Капуста посмотрел вопросительно.

— Ну, о земельном участке под строительство «Center Security». Просит продать концерну в порядке исключения. То есть загоняет все эту историю в тупик... Вчера звонил его помощник, справлялся, почему нет ответа.

— А почему нет? — спросил Капуста.

— Телеграмма попала в вашу канцелярию, ее расписали на горисполком, там ее расписали на какой-то отдел. Начальник отдела поручил ответить своему заместителю... Не думаю, что этот ответ, подписанный мелким чиновником, мог дойти до господина Доневера...

Капуста поморщился.

— Вот говнюки! — сказал он. Услышав про землю, он сразу помрачнел. — Некрасиво получилось. Я сейчас позвоню Месникову. Надо отправить официальное письмо. Хотя бы извиниться...

Ах вот что! Хотя бы извиниться... Все ясно. Невинности заносчивого капиталиста как бы лишили, но женитьба не состоялась. Его пробросили, что и было удостоверено официальным письмом, подписанным первым заместителем премьер-министра Месниковым и отправленным ему в тот же день.

«Многоуважаемый господин Доневер!

Чрезвычайно признателен Вам за Вашу телеграмму с активным выражением заинтересованности в деловых отношениях с нашей Республикой.

Со своей стороны подтверждаю намерения всемерно поддерживать сотрудничество с Вами наших предпринимателей. Ваше стремление создать у нас образцовое предприятие по европейским стандартам — очень хорошее начало.