Дурашка в столичной академии (СИ)

В тот раз я почувствовала чистое бешенство дракона, направленное, правда, не на меня, и еще Харт процедил что-то о лицемерии короля Лэдории, который уже через месяц после сорвавшейся свадьбы, заключил очень выгодный стране брак на принцессе соседнего человеческого королевства.

В общем. моя семейная жизнь с драконом началась непросто. Дракон, он и есть дракон. Ревнивый, вспыльчивый, своенравный. Но приноровилась. Во многом благодаря тому, что Рэй очень старался, и сам себя в определенных моментах укрощал, а если возникали спорные и принципиальные моменты, когда Харт ни в какую не хотел идти навстречу, нашла решение. Почти со всем Рэйган начинал охотно соглашаться после жаркой ночи любви. Мне даже начало казаться, что, порой, и отказывает мне в чем-то дракон специально, чтобы я его “поуговаривала”, а на самом деле он и так пошел бы мне навстречу.

Все трения с драконом закончились тогда, когда выяснилось, что я беременна. Харт стал очень мягок, окружил меня невероятной заботой и такой ощутимой любовью, что ее практически можно было потрогать.

Я сама окончательно растаяла, поняв, что действительно очень люблю своего несносного дракона, и с огромной радостью жду нашего ребенка. В нашей семье воцарилась такая идиллия, какую бы я никогда не могла представить.

За время беременности, по сокращенной программе, успела закончить два курса, при этом параллельно продолжив заниматься начатыми исследованиями объединения живой материи и артефактов. Рэй мне все это позволил, но поскольку волновался из-за беременности, решил быть все время рядом, присоединился ко мне в исследованиях, да и в академию вернулся, только уже не студентом, а преподавателем боевой магии. Вот так мы фактически поменялись местами. Рэй оказался очень строгим учителем, меня часто наказывал, требуя оставаться после лекций, даже занятий у меня с ним не было. Наказания нерадивой ученице дракон всегда выдумывал изощренные, с огоньком, но иногда и просто смешные.

В назначенный срок у драконьего народа появился новый лорд. Копия отца, глаза не золотого цвета, а небесно-голубого, открыто и наивно глядящие на чудесный незнакомый мир вокруг.