Дурацкая жизнь

Жолудь. Вы же из Нового Вавилона, так?

Кулеба. Постой… (Опять проглядывает телеграмму.) Жолудь…

Жолудь. Это я вам писал!

Кулеба. Так, Колокольная 34. Где Колокольная 34?

Жолудь. Я вам писал: Новый Вавилон погибнет, если не поверит! Поверили, значит!

Кулеба. Так, без торопежки проверим… (Уходит.)

Издали, слышно, возникает перестук колес.

Жолудь(торопится следом). Это я вам предсказывал, Сила Кузьмич! Это я посылал телеграмму!

Грохочет состав, сотрясая жилище. Появляются Маша и Люся. На лицах, в движениях — покой и возвышенность. Маша достает из шкафа две белых сорочки. Обе, не выпуская друг друга из виду, неторопливо переодеваются.

Обе — два невероятных существа в сером предутреннем свете, кажется, плывут в огромном пространстве жилища. Распахивают окна и глубоко вдыхают прохладу. Наконец, Люся берет Машу за руку и уводит. Состав прогрохотал и стих вдали. Появляется Кулеба. За ним следом — Жолудь.

Кулеба. …Я хозяйственник, парень! Образование, конечно, у меня среднее, но по мозгам мне давно пора академика кинуть. Мозги у меня точные, я хозяйственник. Не гляди так, не думай: это я сейчас мэр, депутат, белая кость, сволочь. До сейчас я четырнадцать лет гаражом заведовал! Я такой парк машин и шоферюг в кулаке держал, парень, что, знаешь… Но даже с моими мозгами я в толк не возьму: ну чего ты от меня хочешь?

Жолудь. Почему вы мне не верите?

Кулеба. А потому что — и все! Отвали от меня! Закрываем дискуссию, все, живем дальше!

Жолудь. Да людей пожалейте, сограждан своих! Сегодня жить с ощущением, будто нам ничего не грозит, что у нас ничего не случится — поймите!..

Кулеба. От меня ты чего хочешь?

Жолудь. Прислушайтесь.

Кулеба. Как? Как??.

Жолудь. Усомнитесь в себе на минуту, прислушайтесь!

Кулеба(вдруг, морщится). Стоп, воняет…

Жолудь. Спасайте людей! У меня доказательства — мало?

Кулеба. Воняет, тебе говорят! Как пометом кошачьим…

Жолудь. Не слышите…

Кулеба. Ох, ты, мужик, надоел… Ты мешаешь, по-доброму я говорю. Честно, подумай, светлое будущее, как говорится, возводить.

Жолудь(странно глядит на Кулебу). Не будет его.

Кулеба. Ладно, не будет, ладно…

Жолудь. Не будет светлого будущего, я сказал.

Кулеба. Но ты меня понял?

Жолудь. Без веры, без смысла — не будет. Без любви, сострадания — не верю. Оттого и тоска, и тоска…

Издали возникает перестук колес. И еще откуда-то издали доносится: «Помогите…» Кулеба убегает. Жолудь стоит и кричит.

История людей — тоска! История молящих о спасении и глухих! История зовущих в рай, но ведущих в ад! История, где каждый любит себя, но не близкого! Не ближнего, но себя! себя!..

Появляется Кулеба с Люсей на руках.

Кулеба. Газ! Газ! Они газ напустили, газ, тебе говорят!.. (Сваливает Люсю на тахту, опять исчезает.)

Жолудь пытается Люсе помочь.

Люся(откашливается, бьется и бьет Жолудя по лицу). Дурак, ты дурак, отпусти! Какой же ты дурак! Какие же вы все дураки… Господи, какие же, Господи…

Появляется Кулеба с бездыханной Машей. Поезд за окнами грохочет, сотрясая жилище. Жолудь, завидев жену, кидается к ней, отталкивает Кулебу и страшно кричит: «Маша! Маша!! Маша!!!»

Часть третья

Красный закатный диск солнца против окна — как укор. Стук колес. Кажется, он бесконечен. Появляется Маша. Заметно изменилась: похудела, бледна. Стоит и тоскливо озирает развал. Входит Жолудь. И он похудел, оброс, черен, одежда потрепана.