Дурацкие игры магов. Книга первая.

- Ты маг, и знаешь, что я говорю правду, Марго, а уж принимать её или нет - дело твоё! Жду тебя в карете!

Алинор встала и стремительно покинула комнату, а Хранительница застыла, словно статуя, не обращая внимания на суетящихся вокруг людей. Парикмахер что-то делал с волосами, служанки поправляли платье и щёлкали замочками украшений, но ей было всё равно. Стася считала отца олицетворением доброты и порядочности, и сейчас пыталась убедить себя в том, что мать солгала, но сердце подсказывало, что она говорила правду…

Горничные проводили расстроенную, безразличную ко всему принцессу до кареты, усадили на мягкий бархатный диван, и Алинор как ни в чём не бывало поинтересовалась:

- Тебе нравится платье?

Гордая и выдержанная королева сорвалась и теперь злилась на всех: на Дмитрия, который оказался прав, назвав Стасю обыкновенной; на новоявленную принцессу, так горячо любящую Фёдора; на себя, за то, что искала в дочери то, чего в ней нет; на проклятое пророчество, карликов, слуг и прочее, прочее, прочее… Но Алинор ни на миг не забывала о том, что она королева, и не позволила себе выказать слабость. С абсолютно прямой спиной она восседала на диване, излучая радость и счастье от долгожданной встречи с дочерью.

- Я никогда не носила таких платьев, - выдавила Хранительница и опустила глаза: ей было стыдно за отца…

Алинор кивнула, заодно отметив, что Станислава абсолютно не умеет держать себя в руках и все её эмоции крупными буквами написаны на лице. "Происхождение - царское, манеры плебейские", - подвела итог королева и устремила взгляд в окно: мнение о дочери сложилось, а значит, продолжать с ней беседу не было нужды да, впрочем, и не хотелось. Стася тоже не горела желанием разговаривать с женщиной, чьи слова заляпали светлый лик человека, которого она любила, почти обожествляла, и доверяла ему, как никому другому.

Имение королевы Годара располагалось в трёх часах пути от столицы, но за всё это время мать и дочь больше не обмолвились ни словом. Алинор обдумывала свои дальнейшие действия, а Стася вспоминала счастливое детство с отцом, беззаботную юность, прошедшую под его мудрым руководством, и старательно убеждала себя в том, что столь замечательный и добрый человек не мог быть таким, каким описывала его мать. "Обязательно найду его и всё выясню", - решила Станислава, подняла голову и отодвинула занавеску на окне кареты. И, как выяснилось, сделала это совершенно не вовремя: королевский экипаж въехал в Керон. Приветственные крики собравшихся у городских ворот людей оглушили и испугали новоявленную принцессу. Под тысячами взглядов она почувствовала себя то ли выставленным на всеобщее обозрение экспонатом, то ли преступником, которого везут к месту казни. Последняя ассоциация особенно не понравилась ей и, покраснев как рак, Стася задёрнула занавеску и вжалась в мягкую спинку дивана. Сквозь маленькую щёлочку между занавесками она смотрела, как горожане осыпают карету цветами, бросают их под ноги лошадям, а от громких приветственных криков, едва ли уши не закладывало. Умом Стася понимала, что должна последовать примеру королевы - Алинор, полностью раздвинув занавески, с материнской улыбкой взирала на подданных и приветливо махала им рукой - но как она ни уговаривала себя, показаться на глаза ликующей толпе так и не смогла.

Алинор же, не переставая улыбаться керонцам, с горечью думала: "И всё-таки она простушка… От неё так и несёт подворотней! Чтобы превратить девчонку в принцессу, нужно потратить массу сил и времени. И, если Фира думает, что я буду заниматься её воспитанием, он глубоко ошибается!"

Карета прокатилась по подвесному мосту, миновала приветливо распахнутые ворота и остановилась возле парадного входа. Слуги распахнули дверцы, и сердце Стаси едва не выпрыгнуло из груди - на нижней ступени широкой каменной лестницы в окружении толпы разряженных женщин и мужчин стоял Дима. Он выглядел ещё прекраснее, чем на Земле. Высокие кожаные сапоги с карминовыми отворотами, узкие чёрные брюки, белая шёлковая рубашка с пышными воротником и манжетами, длинный чёрный плащ с тёмно-красным подбоем. Своим присутствием Дмитрий словно прогнал страхи, и, не обращая внимания на предупреждающий окрик Алинор и пристальные взгляды керонской знати, Стася выскочила из кареты и бросилась ему на шею:

- Дима!

Чувства возлюбленной захлестнули мага. Он прижал к себе хрупкую и нежную Хранительницу, и все его клятвы растворились в волнующем трепете её тела: он любил эту женщину больше жизни и готов был заплатить за свою любовь любую цену.

- Я пришла к тебе, Дима, - прошептала Стася и доверчиво посмотрела в ярко-голубые глаза.

- Мы поговорим позже, - тихо отозвался маг, неимоверным усилием воли взял себя в руки и, бережно отстранив Хранительницу, церемонно произнёс: - Добро пожаловать домой, Маргарет.

- Спасибо, - хрипло сказала Станислава и мысленно добавила: "Я с тобой!"

Дима порывисто сжал её ладонь и поднёс к губам: "Мы будем вместе, во что бы то ни стало!"

- Димочка, мальчик мой, я понимаю, что Марго поразила твоё воображение, но может быть, ты поможешь мне?