Дурацкие игры магов. Книга первая.

- Теперь вы можете от него отдохнуть. Я присмотрю за землянином. Раз он не попал в Керон с Хранительницей, лучше ему там и не бывать. Не будем искушать судьбу. Пусть ждёт принцессу здесь.

- Отец! - внезапно прорвало Артёма. - Зачем ты это сделал?

Арсений взглянул на стенные часы и качнул головой.

- Долго же ты возился, - насмешливо заметил он и строго добавил: - Отдыхайте! Утром вам предстоит чинить лодку!

Глава 13.

Прозрение.

Тихая, безмятежная гладь озера переливалась и искрилась, хотя небо целиком и полностью находилось во власти туч. Тишина, ни единой живой души вокруг.

- Ну, где же ты, олень? - в отчаянии позвала Хранительница, но ответом было молчание.

Минуты то тянулись, как патока, то летели со скоростью света, а женщина всё стояла у самой воды и ждала, толком не представляя, чего именно.

Неожиданно откуда-то сбоку послышался шорох. Стася резко обернулась, открыла глаза и с недоумением вытаращилась на миловидную девушку в тёмном платье и белоснежном накрахмаленном переднике. Короткие светлые волосы, открытое простецкое лицо, россыпи веснушек на пухлых щеках. Девушка заискивающе улыбнулась и присела в лёгком реверансе:

- Доброе утро, Ваше высочество.

- Доброе, - пробормотала Хранительница, откинула одеяло и с удивлением обнаружила, что облачена в тончайшую шелковую рубашку, хотя она отчётливо помнила, что уснула не раздеваясь. "Узнаю, кто меня трогал - руки поотрываю!"

- Мы к Вашим услугам, принцесса.

Горничная вновь присела в реверансе, на этот раз более глубоком и церемонном, и только теперь Стася сообразила, что в спальне полно народу: две служанки держали в руках роскошное бледно-зелёное платье, ещё одна стояла у туалетного столика с расчёской наготове, а возле дверей топтались четыре пожилых дамы в пышных нарядах, которые, казалось, полностью состояли из рюшечек, кружев и оборок.

Хранительнице стало не по себе от пристальных и подобострастных взглядов. "Как в кино. Вот бы ещё припомнить, как положено вести себя принцессе? Интересно, если я их сейчас прогоню, они уйдут? - рассеяно подумала она, но проверить на практике своё предположение не решилась. - Эх, в кои веки выпало стать принцессой. Была не была!" - И Стася слезла с кровати.

Едва её ноги коснулись пола, в спальне поднялась суета. В мгновение ока со Станиславы стянули ночную рубашку, отёрли тело и лицо мокрыми полотенцами, облачили в платье и усадили на мягкий пуфик перед огромным зеркалом. Четыре пожилые дамы подобрались поближе и, заявив, что король назначил их фрейлинами принцессы, принялись сыпать комплименты, превознося её красоту, ум и грацию. "Стукнуть бы их чем-нибудь тяжёлым!" - в сердцах подумала Хранительница и даже поискала глазами что-нибудь увесистое, но, к своему глубокому сожалению, ничего не нашла.

Тем временем горничная заплела длинные рыжие волосы в косу и возложила на голову принцессы серебряный обруч с изумрудом. "Как у Алинор", - подумала та и поморщилась: перед глазами возникло искажённое злобой лицо матери…

- Король ожидает Вас к завтраку, - раздался звонкий голос горничной, и Стася вздрогнула.

- Извините, что Вы сказали?

Глаза служанки распахнулись от ужаса, по опыту она знала: чем ласковее обращение, тем суровее наказание.

- Король ожидает Вас к завтраку, - дрожа, как осиновый лист, повторила она и низко поклонилась.

- Спасибо, - улыбнулась Стася, и служанка в полуобморочном состоянии попятилась к стене.

Горничные, присутствующие на церемонии утреннего туалета принцессы Инмара и Годара, с нескрываемым сочувствием посмотрели на несчастную. Однако взрыва не случилось. Как ни в чём не бывало, Хранительница поднялась и вопросительно посмотрела на фрейлин, но те благоразумно молчали. Немного помешкав, Стася поняла, что от неё чего-то ждут, и, состроив исполненную достоинства физиономию, громко сказала:

- Моё высочество хочет есть. Где столовая?

Дамы недоумённо переглянулись и поспешили распахнуть двери. Беспрерывно щебеча и улыбаясь, они повели принцессу по полутёмным и почти пустым коридорам замка. Станислава недовольно морщилась, глядя на радостно-подобострастные лица фрейлин, а те, словно не замечая её раздражения, продолжали угодливо лопотать комплименты. Перед резными дубовыми дверями трапезного зала дамы присели в низких реверансах и, к великому облегчению Хранительницы, удалились. Так что в зал она вошла в гордом одиночестве.