Дурацкие игры магов. Книга вторая (СИ)

- Витус! Помоги! - взмолился он и всхлипнул, увидев перед собой ненавистную королеву.

- Сейчас же вернись к себе, Кевин!

- Нет! - отступая, замотал головой юноша. - Я не хочу быть рабом!

- Возвращайся в свою комнату! - ледяным голосом повторила Хранительница и сжала кулаки.

- Лучше умереть!

- Мразь!

Стася вскинула руку, и с её пальцев слетела багровая молния. Кевин зажмурился, прощаясь с жизнью, но ничего не произошло. Молния ударилась о невидимую преграду и растворился в воздухе. Юноша открыл глаза и часто заморгал, а Станислава топнула ногой и в бессильной ярости потрясла кулаками.

- Витус!!! - Она сорвалась на визг. - Не смей вмешиваться!

"Витус?" - в сердце камийца затрепетала надежда. Он едва не запрыгал от радости, когда рядом с ним возник старый гном. В эту минуту Кевин готов был расцеловать учителя, ибо верил, что тот пришёл спасти его.

- Ты вне закона, гном! - свирепо выплюнула Станислава. - Твой смертный приговор подписан, так что советую убираться из Лайфгарма!

- Я подумаю.

- Что тут думать?! Мальчишка - мой! Убирайся!

Витус окинул Хранительницу угрюмым взглядом:

- Твой или твоего нового друга?

- Без разницы! Убирайся!

- Я могу помочь, Стася. Пусти меня в сознание, я прогоню голос.

Станислава окаменела: предложение выглядело заманчивым, но могла ли она доверять высшему магу? Да и липкий туман после слов гнома стал уплотняться и темнеть, предвещая мучительную смерть. "А вдруг у Витуса не получится?" Хранительница сглотнула и отрицательно замотала головой.

- Не глупи. Позволь мне помочь. Я могу защитить тебя, Стася!

- Нет! - чувствуя, как туман поглощает рассудок, вскричала Хранительница. - Не лезь не в своё дело! Я - королева Годара! Я устанавливаю порядки в этом замке! Кевин - мой раб!

- Послушай себя, Хранительница! Ты же женщина, будущая мать! Как ты можешь мучить ребёнка?

Стася задыхалась: ещё секунда-другая, и смерть настигнет её.

- Я буду делать с ним всё, что потребуют! Я не хочу умирать! - простонала она, шагнула к гному и слабо толкнула его в грудь. - Уходи, убирайся, исчезни.

Кевин с горечью посмотрел на сестру. "Так вот в чём дело. Она не сама… - С губ юноши сорвался нервный вздох. - Если я буду сопротивляться, Стася умрёт, и Дима не простит мне её гибели". Он виновато посмотрел на учителя и опустился на колени:

- Я понял, госпожа. Я больше не сбегу. Я Ваш раб, и… Простите меня, госпожа.

Витус потёр виски, словно на него напал приступ мигрени.

- Мне жаль вас обоих, - пробормотал он, растворился в воздухе, и в то же мгновение липкий туман выскользнул из разума Хранительницы.

Станиславу качнуло, она инстинктивно опёрлась на плечи юноши. Кевин поднял голову, и их глаза встретились. Горечь и сострадание во взгляде брата, едва не повергли Стасю в истерику: она почувствовала себя отвратительной и гадкой. "Ну и пусть! Зато я буду жить!"

"Умничка, - равнодушно заметил голос. - Мы получили, что хотели. Пора убираться со всеобщего обозрения".

Хранительница подняла голову. Керонцы взирали на них отовсюду: из щёлочек между занавесками, из-за чуть приоткрытых дверей, прячась за хозяйственными постройками и кустами. Женщина ощутила их недоумение, страх и гордо подняла голову. "Все боятся меня!" - удовлетворённо подумала она, оттолкнула брата и направилась к замку, бросив через плечо:

- За мной, раб!

Стася ни разу не обернулась, зная, что Кевин послушно следует за ней. Она не думала, куда идёт. Голос указывал направление, женщина беспрекословно подчинялась. Прятаться от правды было бессмысленно: Станислава не желала умирать, и ради того, чтобы остаться в живых и отомстить, была готова на всё. Она знала, что от неё потребуется, и знала, что сделает это - через боль, через отвращение, через презрение к самой себе. "Это ты сделал меня такой, Дима! Будь ты проклят со своей любовью! Гореть тебя в аду за то, что ты совратил родную сестру! Никогда не прощу тебя!"

Жилые помещения остались позади. По длинной винтовой лестнице Хранительница спустилась в мрачное подземелье замка и, ступая атласными туфельками по обломкам камней, осколкам стекла и грязным лужам, побрела вперёд. Стася машинально зажигала факелы, скользила взглядом по серым, заросшим мхом стенам, и ждала очередной команды, чтобы тут же выполнить её.

"Здесь".

Хранительница остановилась перед массивно железной дверью, попыталась открыть, но та не поддалась.

- Кевин!

И они навалились вдвоём. Зловеще скрипнув, дверь распахнулась, и глазам открылась большая мрачная комната с низким сводчатым потолком. У дальней стены - грубо сложенный очаг, стены увешаны полками с какими-то железками. В центре возвышался дощатый стол, покрытый тёмными пятнами и разводами.

- Ложись.