Дурацкое пространство

«Багровый закат». Заведение на соседней улице, которое без затей убило наш бизнес. Герр Янкель попросту не врубился, что они нам вовсе не конкуренты — надо было развивать прокат, аренду копий, а он попытался соорудить кинозал для просмотра очень заморочистого кино. Вначале зритель шел. Мне доводилось демонстрировать такое, что у самого заходил ум за разум. Качество и количество. Вот философия. Со временем, однако, касса стала пустеть, хоть Янкель и привозит такие редкие фильмы, какие и днем с огнем не сыщешь. Публика тупеет?

Сколько я ему ни говорил — бесполезно. У нас другая специфика, мол. Мы даем полтора-два часа блаженства за умеренную плату (это вначале она была умеренной) прямо в вашем доме. Странно, что Янкель не просек возможности бизнеса с выездами: второй комплект лежал, собранный, в углу так называемого кинозала и только ждал, чтобы его пустили в ход. О, босс его любит. Настолько, что почти не позволяет мне даже прикоснуться к этому металлу. Уж кто-кто, а я с этими железками имею дело, и понимаю, что у них к чему. Но он, конечно, считает себя знатоком, а меня лохом. В результате два черных старомодных кофра, большой и поменьше, пылятся, и только два или три раза в год — я имею в виду выезда́, организованные Янкелем, — с жалобными матами погружаются в пикап начальника, затем, спустя несколько часов, с какими-то уже скулящими ругательствами водружаются обратно. Поскольку за помощь в погрузке и разгрузке (практически только этим и ограничивается моя работа на выездах) Янкель накидывает чуток фантиков, я терплю. Хоть и скриплю зубами. «Прикорм» — термин босса — одной клиентки решает, по его мнению, если не все, то многое. Я скептически отнесся к этой радужной иллюзии — не могу поверить в то, что одна-единственная зрительница спасет наше дельце. Абсурд! Янкель зарядил такую цену за просмотр, что я чуть не спятил. А оказался прав-то он, но только сперва. Зритель потянулся, первое время сидели чуть ли не друг у друга на коленках, были использованы все табуретки и ящики; я уж, грешным делом, подумывал, как пустить в дело стульчак унитаза, который нам приходилось делить с какой-то непонятной конторой, где работали одни только женщины, непрестанно что-то считая и думая, будто они с помощью Всевышнего обрабатывают какие-то невероятные количества информации. Такая вот работка.

Смотря на погасший экран и суча ножками, Маргарита испытывала некое удовольствие. Я заметил. Что за дурацкая привычка, подумал я, немного зависеть от некоего оптического прибора.

Ей было хорошо, тем не менее. Чего нельзя было сказать обо мне в этот день. Настроение так себе. Мне пришлось, как всегда, возиться с барабанами и прочим. Сегодня это не радовало. Занимаясь делом, я даже не сразу понял, что́ она говорит. Хотела выезд! «Хорошо, — пробормотал я, и стал озираться в поисках необходимых мелочей. — Вы в курсе, сколько это стоит?»

«В курсе, — очки были уже надеты. — Можете смеяться: я копила на это удовольствие долго. Соизволите ли вы удовлетворить мою потребность?»

Я обулся и уложил копию в яуф. Три части почти по 400, еще довесок. Должно хватить надолго.

«Итак…» — я пытался казаться самому себе умным.

«Итак, — подхватила Маргарита, — я оплачиваю вашу услугу. Все, что мне нужно — чтобы вы принесли фильм с этой штукой (довольно небрежный жест в сторону многострадального волшебного фонаря) и показали его мне. Насколько я поняла, у вас в прейскуранте есть что-то подобное, верно?»

Глянул на часы. До окончания смены оставалось около пятнадцати минут. Клиентов больше не предвиделось — все копии были возвращены, за новыми наверняка никто не придет. Могу уйти с чистой совестью. Вопрос заключался в следующем: надо ли проводить сумму через кассу или же положить эту денежку в карман. Необходимо заметить, что аренда фильмокопии, тем более с услугами киномеханика, была далеко не малой. Несколько подобных сеансов — вот и моя месячная зарплата. Нельзя сказать, что я люблю выезды, но иногда приходится. Деньги, как известно, не пахнут.

Боролся с совестью недолго. Мы вышли.

Солнце садилось в ватное марево — как всегда по вечерам, сильная дымка стала туманом. И это притом, что было очень тепло, почти жарко. Туман уплотнился настолько, что, протяни руку, и пальцы начнут выглядеть невразумительно. Его слой был плотен, но тонок, и позволял видеть, хоть и с трудом, размытый диск светила. Нам нужно было идти направо, затем свернуть направо еще раз — так я понял со слов Маргариты; дальше — во двор. Не проще было бы доехать на дизельке? Увы, нет. Городская мотриса из-за отвратительной видимости ползла как улитка, да и маршрут ее нелеп до безобразия. Вопрос ушел в вакуум. Миновав убогие, но уютные домишки Фестивальной улицы, мы прошагали по Джазовому переулку, прямиком ведущему к Кеплера, 36 — дому Маргариты.