Дурдом

«В этой ветчине так много свинины, что она того и гляди захрюкает. Ветчина „Хам“ так вкусна, что ты и сам, отведав ее, захрюкаешь от удовольствия. Хрю-хрю».

«Когда от работы голова идет крутом и хочется чего-нибудь особенного, сделай паузу, отнеси деньги в банк „Русьинтернейшнл“ — самый устойчивый банк».

«Вас приглашает клуб любителей клоповьих боев. К вашим услугам пивной бар, ресторан с лучшей в Москве кухней, охраняемая автостоянка. Для девушек вход бесплатный»…

Я вдавил кнопку на дистанционном пункте, и экран моего «Шиваки» с готовностью потух. Смотреть повтор вчерашней передачи «Час правды» с ведущим Андреем Карабасовым я не стал. Плавали — знаем. Ничего нового он не скажет.

Я побрился "самым лучшим в мире лезвием «Шик», умылся и услышал щебетанье Клары:

— Завтрак готов.

Небо сегодня не упало на землю, но я не удивился бы подобному казусу. Чему можно удивиться после такого фантастического события — Клара встала раньше меня и приготовила завтрак! И пусть на столе всего лишь жалко желтеет пережаренная яичница и дымится растворимый кофе, но такие мелочи не в силах умалить торжественность момента.

Клара чмокнула меня в щеку, оставив отпечаток сиреневой, с блестками помады — конечно же, она не могла стряпать завтрак, предварительно не приведя себя в порядок и не наведя марафет.

— Поешь, дорогой. Я так старалась.

В последние дни с Кларой творилось что-то странное.

Ее никогда нельзя было упрекнуть в излишнем внимании к окружающим, особенно ко мне. Она — существо очаровательное, с наивной непосредственностью эгоистичное, но при этом мягкое и доброе, готовое всегда пустить жалостливую слезу. А в последнее время она неожиданно стала заботлива до елейности.

Сперва начала настойчиво интересоваться доселе не слишком занимавшими ее вопросами — как там мое самочувствие, мое настроение, мои желания. И вот дошло до завтраков. Чудес не бывает. За считанные дни только в кино становятся другими людьми. Просто у нее что-то на уме. Возможно, она затеяла какой-нибудь тайный флирт. Время от времени она уходила от меня к очередному «очаровательному мальчику, такому нежному и богатому», однако вскоре, разочаровавшись в новом властелине своего сердца, возвращалась к надежному, как сейф «Трезор», тертому волку Гоше Ступину, то есть ко мне. В общем, сейчас Клара выглядела, как кошка, которая слопала сметану и, подлизываясь, виновато трется о ноги хозяина. Знает, киска, чей «Вискас» съела. А я не знаю.

— Как тебе яичница, дорогой? — Клара преданно смотрела мне в рот.

— Просто изумительно.

Я с трудом проглотил кусок подошвенно-жесткой яичницы. Ненавижу яичницу. Особенно глазунью. Такое ощущение, будто глотаешь что-то живое.

— Спасибо, милый.

Я отхлебнул кофе. Клара сидела напротив меня. И вдруг меня будто легонько тряхнуло электрическим зарядом. Я понял, что нового в Кларе по сравнению с прошлыми периодами, когда она пыталась водить меня за нос со своими воздыхателями. В ней ощущался какой-то напряженный вопрос. Какая-то опасливая серьезность. Что с тобой творится, девочка моя? Спрашивать напрямую бесполезно — все равно соврет… ох, простите, «преувеличит».

— Ты сейчас на работу, дорогой? — поинтересовалась она.

— А куда же еще.

— Опять к этим ужасным психам?

— Да. Еще месяц такой жизни, и я созрею для оперативного внедрения в любой дурдом.

Доев яичницу и запив ее быстрорастворимым кофе, я накинул легкую кожаную куртку, причесался перед зеркалом в прихожей. Потом привычно поцеловал Клару. Пора. Сегодня меня ждал визит к Шлагбауму.

Несомненно, прошедшие недели были самыми кошмарными за все восемь лет моей милицейской жизни. Что там пред ними штурм Грозного, В котором мне некогда приходилось участвовать.

Выписка Из приказа начальника ГУВД, расписывающего мои функциональные обязанности, снилась мне по ночам. Мне предписывалось «осуществлять контроль за общественно опасным контингентом в вышеуказанной среде. Принимать меры к профилактике преступлений и правонарушений, к приобретению и укреплению оперативных позиций, изысканию лиц, готовых к сотрудничеству, к вербовке агентуры».

Тот, кто готовил этот документ, сам вполне созрел на роль «контингента из вышеуказанной среды». У автора, похоже, был белогорячечный бред, который не одолеть даже "самым лучшим аспирином «Упса». В Москве несколько десятков тысяч стоящих на учете психов, многие из которых доросли до того, чтобы считаться общественно-опасными. И со всей этой ратью должен биться один оперуполномоченный, пусть даже и по особо важным делам (вот спасибо-то, в должности подняли, будь она неладна!

Агентура из числа «вышеуказанного контингента»! Профилактическая работа! Это же надо!